В гостях у сказки

Максу было искренне жаль Бёме. Он вспомнил фотографию жены эсэсовца, которую тот ему как-то показал – смеющаяся симпатичная курносая блондинка обнимала за шею большую овчарку. Странно, но Макс никак не мог себе представить её лицо при получении извещения о смерти мужа – казалось, что она не была создана ни для скорби, ни для горя… Впрочем, что мог Макс знать о той незнакомой ему молодой женщине? Максу тогда невольно полезли в голову разные мрачные мысли: какая девушка стала бы оплакивать бравого лейтенанта Коха, если бы его вдруг застрелили здешние партизаны? Единственными поклонницами Макса были две русские девочки-подростки, которые часто стояли у забора возле избы, где он жил. Им было лет по 12-14, и они с живым интересом наблюдали, как лейтенант умывался по утрам во дворе, и как он, построив своих солдат распределял задания на день. Несколько раз Макс угощал девочек шоколадом из своего пайка. Он не сомневался, что они приходили посмотреть именно на него – как только кто-то из солдат пытался заговаривать с ними, девчонки без промедления убегали прочь. Иногда он слышал, как кто-то из местных жителей ругался на его поклонниц: «Вы чего тут на фашиста уставились? А ну – брысь отседова!» Девчонки тут же исчезали, но на следующий день появлялись снова…

Теперь, каждый день возвращаясь со станции в деревню, Макс видел две берёзы на окраине деревни – там была могила Бёме. Он знал, что и его солдаты смотрели на эти берёзки и думали о возможной смерти в этой огромной бескрайней стране… Сам факт, что они попали в распоряжение местной комендатуры, солдаты Макса воспринимали довольно положительно – перспектива просидеть всю войну на полуполицейских заданиях в этой глуши обещала гораздо больше шансов выжить, чем прямое участие в кровавой мясорубке на фронте. Об этом громко не говорили, но Макс чувствовал настроение своих людей. Сам Макс подсознательно рвался на фронт, но никогда не отваживался что-то для этого предпринять – например, подать рапорт коменданту или просто упомянуть в разговоре. У коменданта было мало людей, и он делал всё возможное, чтобы удержать всех, кого было можно. Несмотря на довольно большое количество русских полицейских, полного доверия им не было. Возможно, поэтому они никогда не получали автоматическое оружие, а довольствовались старыми винтовками, захваченными немцами на советских складах.

И вот, наконец-то, что-то начало происходить. Приехав утром, как всегда, на грузовике на станцию, Макс оставил Курта и Вернера у машины, а сам зашёл в комендатуру. Комендант, по обыкновению, с брезгливо-недовольной физиономией разговаривал с кем-то по телефону. Заметив Макса, он энергично махнул ему рукой, чтобы тот подошёл.

– Про вас вспомнили, – раздражённо сообщил комендант положив трубку, – В четверг с эшелоном вам доставят новый грузовик. Потом своим ходом вы отправитесь в… Чёрт, не могу выговаривать эти проклятые русские названия!..

Максимилиан приблизился, и комендант дал ему в руки бумагу с приказом. Где-то в океане фронтовой документации всё это время бродили имена Макса, его людей и инвертарные номера орудий, и вот, наконец, какой-то штабной офицер составил это предписание. На станцию должен был прибыть новый грузовик, а потом Максу и его подразделению предстояло отправиться дальше на восток, в сторону Москвы. Максу предстояло также взять под своё командование людей и орудия из остатков противотанкового артиллерийского подразделения сильно потрёпанного после боёв под Москвой.

– Скоро будете оберлейтенантом, – сухо сказал комендант, – А то и гауптманом – офицерский состав очень смертен на восточном фронте. Так было ещё в ту войну – чёрт бы побрал тогда этих проклятых казаков – они всегда появлялись ниоткуда и полностью игнорировали все планы нашего командования… Никогда бы не подумал, что мне удастся убежать от лошади…

Макс на секунду представил себе толстого коменданта без оглядки удирающего от свирепого бородатого казака преследующего его на огромном вороном жеребце. Воображаемая сцена из той, не столь удачно закончившейся для Германии войны, невольно заставила его улыбнуться. К счастью, комендант этого не заметил, так как повернулся к столу и стал перебирать какие-то бумаги.

– Так что у вас есть ещё четыре дня, – не глядя на лейтенанта сказал комендант, – Но, как бы там ни было, лучше сегодня же заберите на складе противотанковые и осколочные снаряды. Вы знаете, сколько боеприпасов полагается вам на одно орудие?

На мгновение Макс вдруг снова ощутил себя курсантом.

– На одно противотанковое орудие ПаК-36, – довольно бодро начал он, – При фронтовых условиях полагается противотанковых снарядов типа 39 в количестве…

Комендант недовольно поморщился и прервал его: