В гостях у сказки

Пожилой отмахнулся от него рукой и снова продолжил успокаивать женщину. Бёме, полностью потеряв интерес к происходящему, вышел из сарая. Немецкий солдат с улыбкой дождался, пока Курт застегнёт штаны, а потом подошёл к нему и дружески похлопал по плечу… И в этот момент где-то снаружи, совсем рядом, грохнул выстрел…

Сначала никто даже не успел на это как-то среагировать. Все просто замерли, кто где стоял. Потом, через секунду или две, прогремел ещё один выстрел.

Солдат и оба полицейских вихрем вылетели из сарая. За ними, уже почти застёгнутый, побежал и Курт. Оберштурмфюрер, скрючившись, лежал посреди улицы. Он успел отойти не более, чем на десять шагов. Лицо его было в крови. Неподалёку в грязи валялась охотничья двустволка. Оберштурмфюрер Бёме был мёртв…

Поднятые по тревоге солдаты и полицейские незамедлительно начали розыск убийцы. Уже начинали сгущаться сумерки, и времени терять было нельзя. Судя по всему, убийца выстрелил сначала Бёме в живот, а уже потом – в лицо. Стреляли утиной дробью, так что после ранения в живот эсэсовец вполне мог и выжить – практически вся дробь застряла в его утеплённой шинели. Однако выстрел в лицо оказался несомненно смертельным… Ошарашенный всем происшедшим, Курт незамедлительно побежал к своему грузовику, где его уже поджидал взволнованный лейтенант Кох…

Сразу же за деревней расстилалась заросшая травой и кустарником пустошь, пересечённая поперёк неглубоким оврагом. За оврагом была небольшая берёзовая роща. Дорога, шедшая из деревни на станцию, огибала пустошь широкой дугой, а потом проходила за рощей, отделяя ту от леса. Из деревни через пустошь к роще вела узкая тропинка – по ней-то скорее всего и сбежал тот, кто стрелял в Бёме, потому что именно там, в начале тропинки нашли брошенное ружьё. Приехавшие вместе с Бёме солдаты, на двух мотоциклах с колясками сразу же помчались по дороге, чтобы отрезать убийце путь к лесу. Лейтенант Кох отправился с парой солдат и несколькими русскими полицейскими на грузовике следом за ними. Оставшиеся солдаты под командованием вахмистра Бахмана должны были пройти цепью через пустошь к роще и выйти за ней на дорогу. Всем был дан приказ никого живым не брать и стрелять по всем, кто бы оказался в этот момент между деревней и дорогой – у убийцы оберштурмфюрера не оставалось никаких шансов. Несколько солдат и пара полицейских остались в деревне и методично начали проверять каждый дом, каждый сарай, каждый погреб. Все обнаруженные жители регистрировались, и им до следующего утра запрещалось покидать свои дома…

Впрочем, розыски убийцы никакого результата не принесли. С наступлением темноты оцепление с дороги сняли, и Курту пришлось везти лейтенанта на станцию – докладывать коменданту о смерти Бёме. О происшествии с девушкой лейтенант, судя по всему, так никогда и не узнал – во всяком случае, Курт на это очень надеялся.

*

Едва Вернер вошёл в кабинет декана факультета, как тот, выйдя из-за стола, подошёл к двери и осторожно её запер. Вернер недоумённо обернулся, но декан жестом показал ему на стул возле своего стола и, не говоря больше ни слова, вернулся на своё место за столом.

– Добрый день, – снова рассеянно повторил Вернер, не понимая, почему декан его вызывал в свой кабинет.

– Вы, надеюсь, понимаете, что не сможете продолжать учёбу у нас? – безо всяких предисловий спросил декан.

Вернер это не совсем понимал, но одно предположение у него сразу возникло. «Да нет же», – подумал он в следующую же секунду, – «Этого просто не может быть…»

Заметив недоумевающее выражение на лице Вернера, декан пояснил:

– Нам сообщили о вашем дяде…

– О моём дяде? – догадка Вернера подтвердилась, но вся эта история всё ещё казалась ему невероятной.

– Он же состоял в Коммунистической Партии Германии… – усталым голосом сообщил декан и тут же оглянулся на дверь, словно опасаясь, что кто-то ещё мог его услышать, – Я всё понимаю, но после того, как его имя появилось в газетах… Вы сами должны понимать…

– Но ведь я практически не общался с ним… – попытался возразить Вернер, но декан остановил его жестом руки.

– Я вас понимаю, но таковы обстоятельства, в которых мы все с вами оказались, – сказал декан, – Поверьте, я вам очень сочувствую…

– Его арестовали? – спросил Вернер.

– Не знаю, – ответил декан, – В газетах было, что он в розыске, и что очень вероятно, что ему удалось скрыться за границей…

Декан снова опасливо оглянулся на дверь.

– Вы же знаете, – продолжил он, – Я сам полагаю, что наука и политика не должны пересекаться, но мы живём в такое время, когда этого очень трудно избежать… Сейчас идёт война. Мне кажется, что если вы докажете свою лояльность стране и фюреру, то мы сможем вас восстановить, и я лично буду вас рекомендовать… Возможно, после войны ситуация изменится, и…

Вернер сидел и слушал. Щёки его горели, на глаза наворачивались слёзы… Несколько раз ему казалось, что голос декана как бы исчезал, словно кто-то выключал звук, но через пару секунд он снова возвращался, словно откуда-то издалека…

– …Вот и хорошо, – сказал ему на прощание декан, – До свидания.

*