В гостях у сказки, или Не царевна лягушка

— Не буду.

— Вот и умница, — бабуля незаметно дернула супруга за рукав. Мол, не бузи понапрасну. — А у нас для тебя подарок.

— Какой? — впервые после похорон улыбнулась Настя.

— В сказку хотим тебя отправить, милая, — погладила ее по щеке бабушка. — Там небо синее, деревья…

— Зеленые, — рассмеялась Настенька. — Ба, я ведь давно выросла, а ты и не заметила.

— Не заметили и не заметим, — проворчал дед. — Не можем мы тебя без пригляда оставить, Настюша. А в сказке будет кому за тобой присмотреть. Тем более, что тут тебе делать нечего.

— Деда…

— Что, деда? Я уж, почитай, двадцать два года дед и прекрасно вижу, к чему дело идет. Светка — шкура вон чего удумала. Ну и пусть подавится. Квартира эта поперек горла ей встанет.

— Не надо так о дочке, Ваня, не по-людски это. В конце концов Настюшу она нам родила.

— Ладно уж, — проворчал дед и снова поглядел на внучку. — Поначалу тяжело придется в сказке-то. Сама знаешь, сразу все хорошо не бывает, но ты не робей и верь.

— Ты так говоришь, как будто все взаправду, — не поверила Настя.

— Так и есть, солнышко, — бабушка опять ловко оттеснила набравшего воздуха в грудь деда. — Ждут тебя уже. Давай обнимемся еще разок, и ступай. Пора.

— Так быстро? — расстроилась девушка.

— Нормально, — скрыл расстройство за напускной суровостью дед, в свою очередь обнимая кровиночку. — Ступай, ребенок, и помни, что мы всегда с тобой. Пусть ты этого и не чуешь, — он отошел на пару шагов, повел рукой, обрисовывая контур двери и, раз… открьл ее, сияющую нестерпимым светом.

— Иди, солнышко, и ничего не бойся. Знай, что все будет хорошо, — бабуля подтолкнула Настю в сторону портала. — Мы тебя любим, милая, очень любим.

— И я вас, — шепнула Настя, прежде чем сделать шаг в неизвестное.

Шаг вперед, и Настю окружил зимний лес. Дохнул морозным ветром, кинул в лицо горсть мелкого снега. Видно, не очень-то обрадовался странной простоволосой особе в пушистых тапочках на босу ногу.

— Ну, предки, спасибо, удружили, — огляделась по сторонам Настасья, мечтая поскорее проснуться. Не тут-то было.

Увиденное не радовало. Зима, лес, дорога и никого вокруг.

— Судя по всему жить я буду плохо, но не долго, — вспомнила бородатый анекдот Настя и пошла по дороге, выбрав направление наугад. Какая, в сущности, разница куда идти, главное не стоять на месте. Холодно.

Пробежка по морозцу очень хорошо прочищает мозги, так что не прошло и пяти минут, а Настасья уже твердо уверилась, что никакой это не сон, а самое натуральное попадание. Наверное, окажись она в более комфортных условиях, обязательно предалась бы раздумьям на тему комы, реанимации и прочих заскоков.

Но лютая стужа, заснеженный лес и равнодушное высокое небо не оставляли напрасных надежд. Они сразу ставили перед фактом: 'Анастасия Игоревна, ты не спишь. Делай что-нибудь, если не хочешь замерзнуть в сугробе.'

Впрочем, делать ничего не пришлось. На счастье или на беду Насте встретился дядька Пахом. Он как раз возвращался от свояка, потому был благостен и поддат.

Как говорится: 'Солнце еще высоко, до Матрены далеко/ Вот в таком распрекрасном настроении он и увидел на дороге едва одетую красавицу. Спас само собой. Все сделал честь по чести безо всякого похабства: подобрал, обогрел и дочкой названной быть предложил.

В отличии от мужа тетка Матрена девку из леса встретила безо всякой радости.

— Приличные Настеньки по зиме с голым задом не шляются, — безо всяких околичностей заявила она, но на мороз гнать не стала, проявила милосердие пусть и на свой лад.

— Добрая вы, маменька, — завистливо поглядев на красавицу Настасью, шмыгнула носом хозяйская дочерь, что интересно Марфушка.

С той поры и началась для Насти сказка. Почти 'Морозко', ага. Ну а чего? Она стала стариковой дочкой, а Марфушенька-душенька старухиной. Дальше все как в старом фильме, за исключением того, что под елку Настю никто не отправлял. Дураков нет, выгонять из дома бесправную, работящую, растерянную да еще и молчаливую девку.

А она и правда растерялась поначалу. Все вокруг чужое: жизнь, быт… Какое-то средневековье и сплошной мрак отсталости. Тетка Матрена орет все время, куском хлеба попрекает, Марфушка ей поддакивает, дядька Пахом отмалчивается, но по морде видно, что рад. Отвязались от него, домашние мучительницы. Теперь Настюшу пилят.

А та все больше помалкивала да работала, не разгибая спины. Потом, уже на болоте Настя часто думала, почему она позволяла так помыкать собой? Вроде никогда бессловесной дурой или тряпкой не была. Может тетка Матрена приколдовывала маленько? Скорее всего так и было.

И все же Настюша не позволяла себе сдаться окончательно. Она затаилась и выжидала удобного случая. Какого? На этот вопрос ответа пока не было, и все же девушка ждала и надеялась. Должна же быть какая-то возможность покинуть затерянный в лесах хуторок и начать свою жизнь.

— Для начала я дождусь тепла, а потом только меня тут и видели, — хлопоча по хозяйству, загадывала Настя. — Ничего, не пропаду. В крайнем случае поварихой куда-нибудь устроюсь. Главное, чтоб платили. Скоплю на домик и заживу. Может встречу кого…