В гостях у Снежной Королевы

А с сентября я приступила к консультациям некоторых членов Мишиной корпорации (в числе которых значился и Витя Чистяков). Это принесло обоюдную выгоду. Мне – дополнительный и весьма ощутимый приработок к довольно скромной зарплате преподавателя психологии, Мише – психологические портреты ряда его сотрудников и рекомендации прикладного характера.

– Сколько раз тебе повторять, для меня они не уголовники, а клиенты, – спокойно ответила я, раздеваясь, – и, если они сочли возможным отблагодарить меня, то я не собираюсь препятствовать им в этом благородном начинании. Человек начинается там, где вместо озлобленности ему удаётся проявить великодушие и щедрость. Когда поступок позволяет ему увидеть самого себя в выигрышном свете. «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые в нем пробуждал», кажется так у Пушкина? Вот это про меня. Точь–в-точь. Кстати, неплохо бы и тебе проявить добрые чувства, вместо того чтобы ворчать не по делу. А пока посиди на кухне, и не подглядывай.

С этими словами я вытолкала Сергея из гостиной и стала переодеваться. Пришлось полностью облачиться в костюм, не забыв шапочку, шарфик, очки и перчатки. Затем мне удалось самостоятельно влезть в ботинки и встать на лыжи (как меня научили в магазине). Глухо щёлкнули крепления и я, горделиво подперев бока палками, позвала супруга.

Видимо, впечатление я произвела, поскольку у Верницкого даже левая бровь самопроизвольно поднялась. Он обошёл меня кругом, потрогал ткань на рукаве и одобрительно присвистнул:

– Неплохо! Неплохо! Хоть сейчас на обложку журнала «Спортивная жизнь». И сколько вся амуниция потянула?

– Ну, какая тебе разница? – попробовала я отмахнуться, но натолкнулась на помрачневший взгляд супруга. – Да так, все на все, со скидками, тысяча двести евро.

– Что? – вскричал как ошпаренный Верницкий и забегал по комнате. – Да мне за такую сумму полгода пахать в институте, как ишаку. Ты хоть понимаешь, что они тебя такими подарками просто развращают! Как ты могла принять это? Знаешь что?

Тут он остановился напротив меня и стал хватать ртом воздух, набираясь решимости:

– Знаешь что? Ты должна все это вернуть! Пока чеки на руках! Верни все в магазин и отдай им их грязные деньги!

– Серёженька! – попробовала я усовестить разбушевавшегося борца за моральные принципы. – Не отдам! К твоему сведению, Чистяков эти деньги заработал, уже директорствуя в «Палладине». Так что они вполне чистые. А кричишь ты исключительно из-за того, что никак не можешь смириться с тем, что на меня обращают внимание другие мужчины.

– Что? – остановился Верницкий, передёрнул плечами и отвернулся от меня, уставившись в окно. – Ты хочешь сказать, что я ревную? Как же! Я что тебе мальчик что ли, ревновать? Ха! Очень надо. Мне просто не нравится, что ты с ними общаешься.

– Ну, так подбери мне другую кампанию. А лучше, начни зарабатывать столько, чтобы я могла посвятить весь свой досуг тебе, любимому, а не зарабатыванию денег.

– Да ну тебя, – вконец расстроился супруг, – вечно на одно и то же сворачиваешь. Дались тебе деньги. Деньги! Можно подумать, у тебя в голове только одна мысль осталась!

Я тяжело вздохнула и только сейчас заметила, что глупейшим образом продолжаю стоять в костюме и ботинках. Тогда я попыталась повернуться, чтобы отсоединить крепления и завалилась на диван. Оставаясь в сидячем положении, я скинула куртку и спросила:

– А ты знаешь способ, как бесплатно отправиться на горнолыжный курорт? Между прочим, это целиком твоя идея. Только в отличие от меня ты не только не думаешь о том, как ее осуществить, но даже не чешешься. Предоставив решать это мне! Ладно, хватит ссориться, лучше помоги снять доспехи.

Уже поздно вечером, когда мы легли спать, задумчивый супруг задал вопрос:

– А когда мы поедем мне покупать снаряжение?

– В следующем году, – ответила я и выключила свет…

…Так мы и поступили. Пока не закончились новогодние скидки, за день до Рождества мы направились в уже известный мне центр по обеспечению населения качественным спортивным снаряжением. Сергей здесь был в первый раз и теперь ходил, как по музею, разглядывая предлагаемое великолепие.

Ко мне тут же подлетел знакомый продавец, выражая беспредельную радость, что я осчастливила их заведение повторным визитом. В ответ на его вопросительный взгляд, я коротко кивнула на Верницкого:

– То же, что и мне в прошлый раз. НО! Что-нибудь не маркое, не броское и очень прочное. А главное, в разумных пределах.

– Может сразу, валенки и ватник? – ухмыльнулся продавец.

– Нет, – не стала я поддерживать шутку, – это мой муж.

– Ясно, – поскучнел шутник, – будет исполнено.