В гостях у тетушки Клио

Лиссабоне, то португальский король пробует стать заодно и кастильским.

Этим войнам очень способствовали династические браки между двумя

дворами и путаница с законными наследниками. В конце концов каждая

страна осталась при своем. На суше преобладание было, скорее, за

кастильцами, но их попытки утвердиться в португальских завоеваниях в

Африке и поживиться тамошним золотом закончились полной победой

Португалии, капитуляцией у берегов Гвинеи кастильского флота и миром

в Алкосоваше (1479 год), признавшим за Лиссабоном все острова

Атлантики кроме Канар и права на дальнейшее продвижение вдоль

африканского побережья.

Таким образом, дорога в Индию в обход Африки была закрыта для

кастильцев. Но тут при дворе первых королей объединенной Испании

арагонца Фернана и кастильянки Изабеллы появился итальянец родом из

Генуи Кристобаль Колон, в России известный как Христофор Колумб.

Он уже давно носился с идеей поиска пути в Индии в западном

направлении, через океан, более всего потому, что поверил словам

астронома Тосканелли, сильно занижавшего диаметр Земли и морское

расстояние между Европой и Азией. Он даже написал на полях своего

экземпляра книги Пьера д’Айи «Imago Mundi»: «Нет смысла верить, что

океан покрывает половину Земли». На самом деле дуга от Португалии

до Японии равна примерно 230°, т.е почти двум третям планеты. Он

ошибался, но это была «полезная ошибка», сделавшая его в итоге

открывателем Нового Света.

Колумб предлагал такое путешествие и Сенату своей родной Генуи, и

португальскому королю Жуану II, и английскому Генриху VII, и

французскому Карлу VIII. Нигде реальной поддержки он получил.

Собственно, и Фернан с Изабеллой ему ответили: «Ввиду огромных

затрат и усилий, необходимых для ведения войны, начало нового

предприятия не представляется возможным». Ну, действительно, главным делом для Кастилии и Арагона было добивание последнего

оплота мавров на полуострове – Гранадского эмирата.

Но вот в январе 1492 года Гранада пала. Прямо скажем, что это было

очень вовремя, потому, что уже в 1520 году, всего через одно поколение, североафриканский Алжир стали частью Османской империи. Нет

сомнения, что уцелей мусульманская Гранада, она последовала бы за ним

и испанцам пришлось бы иметь дело на своем полуострове не с

изнеженными гранадцами и не с пиратами из Алжира и Туниса. А с

янычарами, лучшим по тем временам войском на свете. И еще

неизвестно – чей флот открыл бы Америку.

За год после падения Гранады Католические короли Фернан и Изабелла

приняли два решения с далеко идущими последствиями. Первое –

исключительно, как мне кажется, неудачное: по Альгамбрскому

149

Сергей Эйгенсон (Марко Поло)

декрету евреям, жившим на полуострове с римских времен, было дано

четыре месяца на то, чтобы либо перейти в христанство, либо покинуть

страну. Таким образом страна сама лишила себя важнейшей части своего

торгового класса и интеллигенции. Эти же люди, оказавшись в изгнании

в Нидерландах, очень способствовали возникновению новых способа

ведения экономики и образа жизни. Недаром спустя пять веков Второй

Ватиканский собор католической церкви снял обвинения с евреев и

попросил прощения за преследования инквизиции, а испанский король

Хуан-Карлос признал изгнание исторической ошибкой и принес

извинения за него.

Второе – это решение удовлетворить требования Колумба и

финансировать его экспедицию через океан. А требования сразу

предполагали, что после открытия нового пути он будет назначен вице-

королем новых земель и получит титул «главного адмирала моря-

океана». Денег, однако, дали недостаточно и будущему главному

адмиралу пришлось искать недостающие средства среди купцов. Ему

удалось привлечь судостроителя из Палоса Мартина Алонсо Пинсона и в

результате капитанами двух из трех каравелл экспедиции стали братья

Пинсоны.

Третьего августа корабли вышли из гавани Палоса на реке Рио-Тинто в

Андалузии недалеко от португальской границы. По эту сторону

Атлантики последняя остановка была на острове Гомера, одном из

Канарских. Адмирал объяснял эту задержку ремонтом одной из каравелл,

«Пинты» и двухнедельным штилем, но злые языки еще и намекают на

его бурный роман с местной феодальной дамой, вдовой убитого

гуанчами губернатора Беатрис де Бобадилья. Ну, так или иначе, отправились дальше. Как часто бывало и после этого, команды боялись

открытого океана и их предводитель чуть ли не силой укрощал их и

уговаривал двигаться дальше. Обрыв земного диска и океанский водопад

вниз к слонам им все же не встретились, а к концу месяца в волнах стали