В. Грабин и мастера пушечного дела

Сегодня работники коллектива ЦНИИ-58 в большой тревоге. Люди говорят шепотом. При виде озабоченного начальства молчат. Верится и не верится, что вот-вот всему нашему делу придет конец. Говорят, что состоялось решение о ликвидации нашего института. Слышать такое тяжело. Очень хотелось, чтобы этого не произошло.

15 сентября. Вторник

В институте последнее партийное собрание. Грабина на нем уже не было. Он отстранен от любимого дела в расцвете творческих сил и направлен в Министерство обороны, в группу консультантов. Хотел человек — и верил в это — умереть конструктором, но не получилось. Все уже решено, в производственных помещениях и инженерном корпусе стучат топоры и ломы. Рушатся перегородки комнат, убирается в цехах ненужное оборудование, горят архивные документы и синьки чертежей ЦНИИ-58. И в это время казался удивительным и бессмысленным приезд на наше партийное собрание председателя военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР Константина Николаевича Руднева.

В зале клуба собралось 460 коммунистов. Они уже который день не у дел. Высокий гость, разумеется, выступил. Он бездоказательно пытался опорочить Василия Гавриловича за его несговорчивость, самостоятельность мышления и технический риск. Он старался убедить слушателей в нетерпимости характера Грабина, что он-де всегда страдал оторванностью от Министерства оборонной промышленности, любил решать вопросы без его санкции. Оратор обвинил генерала за просчеты в определении мощности дальнобойной пушки специального назначения, у которой на испытаниях при заключительной стрельбе казенник дал трещину. Будто бы это новость в конструкторском деле. Руднев так разохотился поучать коммунистов, что не удержался и сказал напрямую:

— Я лично в последнее время много занимался тем, чтобы изгнать Грабина из МОП.

В зале тишина, Кто-то высказал сомнение. Секретарь парткома Б. В. Рублев пригрозил, что будет записывать в протокол особое мнение тех, кто не согласен. На этом собрание кончилось. Мы расходились молча, как люди покидают кладбище после похорон дорогого человека.

1960 год. 2 августа. Вторник

Генерал-полковник Грабин уволен с воинской службы. Советская Армия была сокращена на 1 млн. 200 человек. Как и для многих уволенных генералов и офицеров, для него отставка тоже была неожиданной. Почти месяц ушел на поиск работы. В нескольких почтенных ведомствах, даже в Госплане, где его часто привлекали для консультаций, Грабину вежливо отказали. И только Михаил Александрович Онучин — ректор МВТУ им. Баумана настоял на том, чтобы доктору технических наук профессору Грабину было предоставлено место на технологической кафедре Э. А. Сателя для чтения лекций. За Грабиным в МВТУ проследовало его личное секретное дело — переписка с членами советского правительства по вопросам артиллерии. Однако вскоре его сожгли якобы за ненадобностью. Большее варварство трудно придумать.

1967 год. Январь

Красавицы сосны и ели засыпаны белым пушистым снегом. Легкий морозец. Дышится четко и свободно. Вместе с Василием Гавриловичем пошли прогуляться по зимнему саду, обмениваясь на ходу последними новостями.

— Недавно ко мне приезжал Николай Николаевич Мартынчук — заведующий музеем истории Коломенского высшего артиллерийского командного училища.

— Если память не изменяет, вы его закончили в 1923 году. Верно?

— Именно так. Он рассказал много интересного, но меня поразило то, что он приехал сказать большое русское спасибо — это его слова — за наши «зверобои», которые выручили его дивизион орудий большой мощности в годы войны.

— Противотанкисты выручили тяжелую артиллерию? Как же они оказались рядом, как это произошло?

Василий Гаврилович ровным голосом, в котором слышались довольные нотки, рассказал, что осенью 1944 года при освобождении Латвии наши войска прижали к морю полумиллионную группировку противника. В районе опорного пункта Прискуле гитлеровцы сумели прорвать оборону. Наши части начали отходить. Дивизион 203-миллиметровых гаубиц, стоявший в 10–12 километрах от передовой, оказался в трудном положении: из-за недостатка времени тяжелые орудия не успевали сняться с позиции, а к обороне они не приспособлены. Скорострельность этих гаубиц всего один выстрел в две минуты. Расчеты орудий заняли оборону как пехотинцы. Вскоре в конце открытого ровного поля появились «тигры». Развернуть громоздкие орудия с помощью тягачей — дело долгое. Казалось, выхода нет.

На помощь неожиданно пришла батарея противотанкового резерва, вооруженная нашими «сотками». Истребители танков за считанные минуты с ходу развернулись для боя рядом с орудиями-великанами и открыли огонь. Один за другим заполыхали пять «тигров», а остальные отошли. К середине дня наши части восстановили положение и прорыв был ликвидирован.

— Николай Николаевич говорил, что артиллеристы его дивизиона в порыве благодарности едва не задушили пушкарей-спасителей, — продолжал Грабин. Здесь он впервые узнал, что эти противотанковые пушки бойцы зовут «зверобоями», и дал себе слово отыскать после войны их конструктора и поблагодарить за создание БС-3.