В. Грабин и мастера пушечного дела

Работники 12-го подотдела A. M. Лебедев и Б. И. Гордиенко проверили наличие документации на ЗИС-3. Результат неожиданный. В архиве не оказалось 37 специальных и 23 типовых технологий. На это был составлен акт. Главный конструктор поражен. На нашей бумаге Грабин написал Назарову: «Доложить!!!» Три восклицательных знака и одинокая буква «Г» означали тревогу и раздражение генерала.

Назаров категорически отрицал установленный факт. Но все же ему пришлось идти к главному конструктору с повинной. Его работники бесконтрольно брали из архива уже готовые технологии для справок и не возвращали. Основному виновнику Петру Ивановичу Иванову пришлось лично проверять все рабочие столы своих подчиненных. Многие работники лишились премии. Утерянные технологии были восстановлены во внеурочное время. Все технологические документы впредь перед сдачей в архив ставились на учет в 12-м подотделе. Тем самым в ОГК было окончательно пресечено халатное отношение к технической документации.

7 августа. Четверг

Проверена работа технологического сектора ОГК в цехе № 8 по изготовлению цилиндров для противооткатных устройств и установлено: начальник Каныгин скрыл свои производственные возможности и главным образом на замене электросваркой пайку оловом закрышек цилиндров. Об этом он не записал в журнал для учетно-контрольного подотдела. Каныгин скрыл экономию олова и времени на изготовление цилиндров ради большой премии.

После доклада по «штаб-карте» я сообщил об этом случае генералу. Он тотчас же вызвал помощника по общим вопросам Б. В. Андронова и приказал за август Каныгина к премии не представлять. И впредь все списки на денежные поощрения работников ОГК давать на визу начальнику 12-го подотдела. Я не ожидал, что проверка вызовет у Грабина такую жесткую реакцию. О случившемся Каныгин немедленно сообщил своему прямому начальнику Шефферу, который являлся первым заместителем Грабина.

8 августа. Пятница

Дмитрий Иванович в начале рабочего дня, оставив все дела, сам пришел ко мне. «Мы крепко задели его любимчика», — мелькнула мысль. Его красивое лицо с часто мигающими карими глазами выражало негодование. Мы знакомы более шести лет, и таким его я никогда еще не видел.

— Почему вы о делах моей епархии доложили прямо Василию Гавриловичу, не поставив меня в известность?

— Я поступил так, как мне предписано приказом.

— Но мне-то могли сказать!..

— Во время отсутствия главного конструктора я полностью в вашем распоряжении.

— Ну-ну! Надеюсь, исправитесь. Я все-таки первый заместитель, — напомнил он. — А не то, знаете, я какой, — и, дружески улыбаясь, взмахнул правой рукой и как тесаком рассек перед собой воздух: — Как дам, так и до пупа! Ладно, шучу…

Контроль и учет — серьезное дело. На первых порах у нас появилось много явных и скрытых недоброжелателей. Любая проверка всегда задевает личные интересы. Как-то, кстати, во время очередного доклада Грабину о выполнении графика я полушутя сказал ему об этом случае.

— Если уж, Василий Гаврилович, ваш заместитель посулил рассечь меня до пупа, тогда чего же можно ждать от других?

Главный смолчал и углубился в показания «штаб-карты». Когда он читал, слегка наклонив голову, лицо его выглядело особенно суровым. По данным учета никаких замечаний не сделал. Привычным движением руки нажал кнопку звонка, и тотчас же вошла секретарь. Грабин попросил принести две бутылки пива и три стакана. По внутреннему телефону он вызвал Шеффера.

За окнами большого кабинета от августовской жары и заводского шума все изнемогало. С западной окраины города из-за леса один за другим доносились глухие звуки контрольных выстрелов пушек, родившихся за сутки.

Генерал попросил Дмитрия Ивановича открыть бутылки и разлить пиво в стаканы. Загадочно молчит, но, как всегда, выдержан и спокоен. Главный встал, и мы тоже. Переложив стакан из правой руки в левую, он обратился ко мне:

— Вы знаете, Андрей Петрович, какой у нас Дмитрий Иванович? Как даст, так и до пупа! — Грабин приподнял правый увесистый кулак. — А я, Дмитрий Иванович, — сердито глядя в глаза Шеффера, — так могу ударить, что мозги вылетят на мостовую. Кто тебе дал право не выполнять мой приказ? Кто? У нас наводят порядок, а ты этому мешаешь!

— Я, Василий Гаврилович!.. — смешался Шеффер.

— Дай мне высказаться до конца, а потом и тебе слово. Подотдел контроля и информации — мои глаза и уши! А ты хочешь надеть на них шоры. Мы — в первую очередь, я и ты — должны поддерживать новое!..

Грабин чокнулся с нами:

— За ваше здоровье, други! — и медленно выпил пиво. — Теперь, Дмитрий, Иванович тебе слово. Только не пытайся оправдываться.

— Василий Гаврилович, я рекомендовал бы внести поправку в положение о двенадцатом подотделе.

— Именно?

— Расширить его права, возложив на него обязанности диспетчерской службы.

— Тогда у нас, — Грабин перебил Шеффера, — не будет того, что мы имеем. Двенадцатый подотдел дает фотографически точную «штаб-карту», на которой видны плюсы и минусы не только ОГК, но и всего завода. А уж принимать решения по ним — это, Дмитрий Иванович, моя и твоя обязанность…

11 августа. Понедельник