В грозную пору. 1812 год

Итак, Наполеон уже близко к Смоленску, а армиям Багратиона и Барклая нужно ещё два дня, чтобы достичь города. И оказалось, что путь Наполеону к Смоленску преграждает, у города Красный, всего лишь 27-я пехотная дивизия генерала Дмитрия Неверовского.

Но что могут 6 тысяч солдат одной дивизии против авангарда Великой армии? Тем более что эта дивизия ещё ни разу не была в бою. Служат в ней крестьяне, недавно взятые из деревень. Правда, уже обученные стрелять и слушать команду. И Неверовский стал отводить свою дивизию к Смоленску.

Маршал Мюрат был уверен, что 15 тысяч его бывалых, лихих конников разом порубят русских новобранцев саблями, потопчут лошадьми.

Колонны дивизии Неверовского шли широкой дорогой, обсаженной с каждой стороны двумя рядами старых берёз. Эти могучие деревья прикрыли, как живая крепость, русских солдат.

Мюрат развернул своих гусаров в широком поле и карьером повёл их в атаку на русскую пехоту. И вдруг из-за деревьев ударил в упор залп… другой… третий… На всём скаку стали падать кони, через их головы летели всадники. Массы кавалерии всё же домчались до дороги, и тут французы увидели за берёзами стальную щетину штыков.

Атака конницы была отбита. Мюрат не верил своим глазам! Он ещё раз послал свои корпуса в атаку, и снова пехотная дивизия, укрывшись за берёзами, встретила атакующих пулями и штыками.

Мюрату предлагали поставить на позиции артиллерию, расстроить ядрами строй русских и уже потом атаковать. Нет! Как это так: его, Мюрата, кавалерия – и не изрубит этих русских?! И он снова и снова строил конницу к атаке…

И снова вдоль рядов 27-й дивизии проходил, со шпагой в руке, в белой рубахе под расстёгнутым мундиром, красавец генерал Дмитрий Неверовский. Полётно звучал его голос: «Ребята, стойте твёрдо! Никакая кавалерия нам не страшна. Только не торопитесь и метко стреляйте. Никто не смей начинать без моей команды!» И новобранцы, впервые понюхавшие пороху в бою, увидели, что смелая пехота, построенная в плотные ряды, может залпами из ружей и штыками отбить атаки даже знаменитой конницы Мюрата.

Опять ряды за рядами, ряды за рядами, сверкая саблями, скачут к дороге французские кавалеристы… И опять им навстречу гремят залпы пехоты… И по-прежнему недоступны её солдаты за стволами родных берёз…

27-я пехотная дивизия Неверовского отбила пять, ещё пять… десять… двадцать кавалерийских атак!

Мюрат упрямо продолжал атаковать.

Наступил вечер. Дивизия Неверовского, отразив за день более сорока атак, уверенно отошла к Смоленску.

Дивизия пусть на несколько часов, но задержала Великую армию, её авангард. Пехотный корпус Раевского соединился с 27-й дивизией Неверовского, и они стали на защиту Смоленска!

Бой за город

Но и теперь Смоленск находился в опасности. У Раевского было 15 тысяч солдат, а Наполеон уже подвёл к городу 185 тысяч. Раевскому говорили:

– Вы идёте на верную гибель.

Генерал отвечал:

– В Смоленске я защищаю всю русскую армию, а может быть, всю Россию.

Опытный генерал видел, что Смоленск можно оборонять малыми силами. Город был прикрыт стеной, толщиною несколько шагов и длиной 5 вёрст, сработанной из крепчайших кирпичей два века тому назад, в царствование Бориса Годунова. Её высокие башни позволяли хорошо видеть и обстреливать атакующего противника.

И защитников добавилось: на помощь армии поднялось население Смоленска. Жители углубляли рвы перед городской стеной, строили завалы у городских ворот.

Древний город, «Ключ-город», запиравший дорогу на Москву, готовился к отпору.

В ночь на 16 августа с высоты смоленских башен наблюдатели увидели море костров. Казалось, это варит себе ужин вся Великая армия Наполеона.

С рассветом 16 августа белый туман, стоявший над Днепром, растаял в лучах восходящего солнца. Стало видно, как строятся колонны французов.

В 9 часов утра к войскам подъехал сам Наполеон. По его приказу открыли огонь 150 пушек. Корпус Нея атаковал предместье Смоленска. Затем в атаку пошли ещё три корпуса. Их встретил огонь 70 русских пушек. Французы, неся потери от русских ядер и картечи, всё же достигли рва у городских стен. Им навстречу бросились русские пехотинцы. Запылал рукопашный бой. Французы не выдержали штыкового удара русских и отошли.

Снова гремели пушки. Снова били барабаны, собирая в строй полки. Гудел набат церковных колоколов, скликая смолян тушить пожары, помогать русским воинам в бою.

Новые и новые дивизии бросает Наполеон на город. Из последних сил держится, истекая кровью, пехота генерала Раевского. К вечеру на взмыленном коне примчался к Раевскому офицер с запиской Багратиона.

«Друг мой! – писал Багратион. – Я не иду, а бегу. Желал бы иметь крылья, чтобы скорей соединиться с тобой. Держись! Бог тебе помощник».

И корпус Раевского держался. Весь жаркий августовский день отражал он атаки французской армии. И отстоял Смоленск. К Смоленску подоспели войска Багратиона и Барклая-де-Толли. Они расположились на правом, северном берегу Днепра. Со Смоленском их связывали надёжный мост и возможность вести огонь из пушек по врагу – ядра долетали до южного берега.