В грозовом небе

Чтобы нам выдержать направление при взлете, на границе аэродрома зажжено два костра - банки с мазутом. Ночь темная, безлунная, но и безоблачная. Взлетая и пристраиваясь на круге, стараемся не потерять ведущего, которого видно только по выхлопным огням. Бывалые летчики нам рассказывали, что в практике ночных полетов был случай, когда один экипаж, догоняя ведущего, перепутал огни самолета с яркой звездой и долго гнался за ней…

Но мы пристраиваемся удачно, сразу же после второго разворота, и всем звеном берем курс на цель. На этот раз целью для нас служит железнодорожный узел в районе Киева. Ориентировка сложная. Усложняется она еще и тем, что все населенные пункты по условиям военного времени затемнены. Надежда на штурмана звена, как более опытного «ночника», еще до войны летавшего по ночным маршрутам.

Линию фронта узнаем по многочисленным пожарам. Горят не только населенные пункты, но и неубранные поля. Гитлеровские захватчики нарушили весь ритм сельскохозяйственной жизни в нашей стране. За все это, за миллионы погубленных людей в разных странах они в ответе. Идет борьба добра и зла. Окончательное возмездие захватчики получат позже. Хочется, чтобы оно пришло как можно быстрее. Поэтому мы и бомбим их не только днем, но и ночью. Выполняется приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина бить врага повсюду, не давать ему никакого покоя. Наш ночной полет тому пример.

…Ведущий кратковременным включением аэронавигационных огней предупреждает о подходе к цели. Открываем бомболюки и ждем второго сигнала - сбросить бомбы.

Начала бить вражеская зенитная артиллерия, прикрывающая железнодорожный узел. Но снаряды рвутся выше. Значит, немецкие зенитки еще не определили точно высоту нашего полета. Пользуясь этим, бросаем на заданную цель фугасные и зажигательные бомбы. Несколько десятков их накрывают стоящие на путях гитлеровские эшелоны. Они горят.

Чтобы уйти от зениток, ведущий немедленно разворачивается вправо и, снижаясь, уводит звено от цели. Но так темно, что на развороте мы теряем ведущего из вида. По одним только выхлопам, без аэронавигационных огней, мы едва ли сможем теперь его найти. Надежда только на себя. Волнуюсь. Впервые ночью идем по маршруту одни. Но выручает радиополукомпас: по нему без особого труда настраиваюсь на курскую широковещательную станцию… [32]

Колебания стрелки индикатора РПК-2 показывают, что под нами радиостанция «Курск». Но самого города и аэродрома не видно - они в стороне, и притом затемнены. Впереди, в восьмидесяти километрах, наш базовый кшеньский аэродром. Но туда нельзя - там давно сверкает молния; фронтальная гроза. Посоветовался с летчиком. Решаем садиться на курском аэродроме, но его надо еще найти. Делаем круг, даю две зеленые ракеты - установленный сигнал запроса на посадку, Сразу же слева от нас летчик замечает огни - зажглись посадочные прожекторы. Теперь, как говорится, дело техники, в данном случае - техники пилотирования, и Степан отлично справляется с этим.

На аэродроме нас встречают представители командования дивизии и на полуторке отвозят в расположение штаба. Командир дивизии подробно расспрашивает о полете.

- Решение вами принято правильное, - говорит он, - грозу на востоке обойти невозможно. - И, помедлив, сообщил: - Сейчас из Кшени передали: один ваш экипаж попал над аэродромом в грозу и погиб.

Это наш правый ведомый, замечательный молодой летчик со своим тоже молодым экипажем.

Оставшееся время ночи проводим в самолете, дожидаясь рассвета. Кто как может «добирает». У меня в штурманской кабине по сравнению с другими комфорт. Подложив парашют под голову, растянулся во весь рост… С рассветом к самолету прибывает бензозаправщик, и мы, заправившись горючим, не теряя времени, взлетаем. Всего восемьдесят километров отделяет нас от дома, от своего полка, но и на этом коротком пути натыкаемся на непредвиденный заслон - туман. Конца ему не видно. Волнуемся - открыт ли аэродром? На наше счастье, туман кончается. Садимся.

Радостно встречает нас техник самолета Иванов. На аэродроме ждут нас товарищи, боевая семья, хоть и значительно поредевшая.

Через день снова боевой вылет - на этот раз днем - на разведку танковых войск Клейста, в район юго-восточнее Киева.

На разведку

В августе - сентябре 1941 года кроме нанесения бомбардировочных ударов по врагу мы занимаемся и разведкой районов сосредоточения гитлеровцев, стремящихся окружить часть наших войск под командованием генерала Кирпоноса. [33]

В отличие от других боевых заданий такие полеты производим без бомб, что нам, экипажам бомбардировщиков, откровенно говоря, не по душе: пролетая над скоплениями фашистских войск, их хотелось не только фотографировать, но и бить. Можно бы в этом случае применить пулеметы, но высота на разведку, как правило, давалась не менее тысячи метров, и стрельба из пулемета при этом была малоэффективна.