В гвардейской семье

Вечером, хоть я устал и хочется скорее прилечь, чтобы чуть свет встать и снова мчаться на аэродром, —

ищу газеты. Точно: бои в районе Изюма! На следующий день читаю: «Советская авиация крупными

силами произвела ночные налеты на железнодорожные узлы Орел, Лозовая, Краматорская, станции

Карачев, Харцызск и аэродромы противника». А еще через несколько дней. [55]

«Войска Юго-Западного фронта вели ожесточенные бои на захваченных плацдармах в районе Изюма».

Эти строки словно бы звали меня на новые ратные дела. И я опешил, стремился туда, где кипела битва,

— нес врагу возмездие и за себя, и за своих близких, и за поруганный родной город, и за весь наш народ, за всю Отчизну.

Две недели длилась наступательная операция войск Южного фронта на реке Миус, в ходе которой было

нанесено поражение противнику. Эта операция притянула к себе крупные силы фашистов с

Белгородского направления, что содействовало успеху наших войск в битве под Курском.

В тех событиях мои «крылья» крепли, с каждым днем я мужал, разил врага увереннее.

Бои продолжались...

2.

Иду как-то ранним утром на стоянку и еще издали вижу — там уже жизнь кипит: хлопочут у

штурмовиков авиаспециалисты, от самолета к самолету переезжают бензо- и маслозаправщики. Кое-кто

из летчиков уже здесь. Один наблюдает, как искусные руки механиков залечивают «раны» в обшивке

самолета, другому важно поприсутствовать при регулировке мотора, третьего интересует, как

выполняются регламентные работы. А воздушные стрелки состязаются на быстроту устранения

неисправностей и задержек турельного пулемета. Любопытно поглядеть: вспомнилось, как мы с

Малюком из-за этих самых неисправностей испытывали свою судьбу.

...Руководит состязаниями старший лейтенант Ворона — «стартех» эскадрильи по вооружению. Это

своеобразные практические занятия, во время которых воздушный стрелок приобретает навыки не менее

важные, чем умение метко поражать цель.

— Если пулемет исправен, если есть боеприпасы, — вы, стрелки, можете уверенно считать себя щитом

задней полусферы боевого порядка штурмовиков, — говорит старший техник Ворона. В числе тех, кого

он похвалил, и мой стрелок — Антон Малюк. Я искренне рад за него: с таким боевым помощником

можно не беспокоиться: «тыл» надежно прикрыт! [56]

Подхожу к своему самолету. Механики поочередно докладывают мне, чем занимаются. Как обычно, принимаю рапорт, велю продолжать дела. А затем отхожу в сторонку покурить. Наблюдаю, как

светловолосая хохотушка Саша Чиркова возится в отсеке стрелково-пушечного вооружения.

— Здраствуйте!

Я быстро повернулся на голос.

— Доброе утро, товарищ диспетчер!

Рядом стояла Катюша.

— Что-то рано вы пожаловали к нам, товарищ гвардии ефрейтор!

— Служба такая. Разыскиваю старшего инженера. Вы не видели капитана Клубова?

— Нет, не видел.

— А мне сказали, что он находится на стоянке вашей эскадрильи...

— Отец, — вдруг позвала кого-то Илюшина.

Я удивился: слова эти относились к капитану Клубову.

Что такое! Клубов — отец Илюшиной? Но, во-первых, по возрасту он слишком молод, чтобы быть ей

отцом... И фамилии разные...

Слышу, как Илюшина обращается к Клубову:

— Вас вызывает командир полка...

— Что случилось, доченька?

— Не знаю. Вроде бы начальство какое-то прилетает...

— Доложи, дочка: сейчас буду.

Катя ушла. А я гадал в недоумении. Кто же Клубов Кате?

Наконец, не выдержал:

— Извините, товарищ капитан! Нельзя ли задать вам деликатный вопрос?

— Пожалуйста!

— Катя — ваша дочь?

— Дочь. А что?

Я высказал свои сомнения. Клубов ответил:

— Приемная дочь! — он тепло улыбнулся и доверительно добавил:

— Видите ли, Катя очень похожа на мою меньшую — Оленьку. Точнее — моя малышка похожа на Катю.

Я как-то сказал Катюше об этом. Ну и «удочерил» [57] вроде бы.. Да их, приемных дочерей, у меня в

полку немало. Сосчитай-ка, сколько девчат-механиков мне подчинено! То-то, братец!..

Я уже слышал, что наш старший инженер покровительствует девушкам. В его лице они видели человека, способного прийти в трудную минуту им на помощь, защитить от некоторых «назойливых» ухажеров.

Значит, и они увидели в Клубове человека большой души. Недаром он мне так симпатичен!

Ход мыслей прервался: я сел в кабину и начал тренаж. А это требовало особой сосредоточенности, внимательных, четких, осознанных действий с арматурой кабины. Тренажи в кабине я проводил

систематически и постепенно довел свои действия до автоматизма. Теперь их, пожалуй, можно было

сравнить с четко отработанными движениями музыканта, исполняющего на сцене сложное произведение.

Я твердо был убежден, что тренаж помогает шлифовать мастерство. Пропусти его хоть один раз — и

навыки утрачиваются.

Вдруг по стоянке пронеслась команда: построение.

А вскоре в небе застрекотал По-2 и сел на аэродроме. Узнаем, что прилетел командующий воздушной

армией генерал Т. Т. Хрюкин. Вот он сошел на землю, и к нему с рапортом обратился командир полка

майор Ляховский. Затем они вдвоем подошли к строю. Генерал поздоровался с личным составом, что-то

сказал Ляховскому.

— Летчикам и воздушным стрелкам, — скомандовал он, — собраться у командного пункта. Всем

остальным разойтись по своим местам...