В.И. Ленин. Полная биография

В Уфе, как пишет Крупская, стояла в эти дни «отвратительная духотища», и через три дня Мария Александровна и Анна Ильинична уехали. Надежда Константиновна писала потом, что «все думала, как поговорю с Анютой и о том, и о другом. Хотелось поговорить о многом. Но когда они приехали, я чего-то совсем растерялась и растеряла все мысли, а тут еще эти посторонние гости. На поверку вышло, что я ни разу как следует не поговорила»⁵⁰⁷.

А поговорить было о чем, ибо в этих двух неделях пребывания Ульянова в Уфе была не только деловая толкотня, но и много сугубо личного. После свадьбы и почти двухлетнего ежедневного общения они впервые не виделись четыре с лишним месяца. Шестинедельный курс лечения у доктора Федотова закончился. Но, видимо, скоро стало очевидно, что результатов он не дал.

Как раз в это время у рабочего-екатеринославца Ивана Мазанова родилась дочь Зина. И Владимир Ильич с удовольствием таскал ее на руках. А однажды Надежда Константиновна наблюдала его в момент серьезного разговора со своей ученицей: «Я давала уроки дочке одного машиниста – десятилетней девчурке. Она приходила ко мне на дом. Раз я застала девчурку с котенком на руках, беседующую с Владимиром Ильичом. Она рассказала ему, что, когда мы занимаемся, котенок просится в комнаты, просовывает лапу в щелку под дверью. Ей тогда делается ужасно смешно, и она не может заниматься. Владимир Ильич смеялся, качал головой, гладил котенка и говорил: “Как нехорошо! Как нехорошо!” Дети очень чутки. И они сразу чувствовали в Ильиче близкого, интересного для них человека».

Саму Надежду Константиновну, когда она встречалась с детьми, буквально захлестывали самые нежные чувства. «Я даю уроки тут у одного купца-миллионера, – писала она Марии Александровне, – обучаю его многочисленное потомство (5 штук)… Так вот младшая девчурка (7 лет) ужасно милая, с прелестным характером, умненькая, хорошенькая и такая усердная и внимательная ученица, что страх. Ей каждый день “ужасная охота” и читать, и писать, и считать. А чуть что поинтереснее, глазенки так и блестят. Она теперь постоянно поджидает меня на лестнице и докладывает все события их детской жизни. Одним словом, эта маленькая девчурка совсем полонила меня».

В начале июля Владимир Ильич из Уфы уехал. Остановился он ненадолго в Самаре. Потом в Сызрани, где повидался с Алексеем Ерамасовым, обещавшим дать деньги на газету. 10 июля Ульянов был уже в Подольске, попрощался с родными и 13-го прибыл в Смоленск. Здесь он встречается с Владимиром Николаевичем Розановым, участвовавшим в подготовке смоленского съезда. Почти целый день проводит со старым своим знакомым Иваном Бабушкиным, работавшим в городе на строительстве трамвая. Ему Ульянов рассказывает о плане и цели издания за границей газеты и журнала, договаривается о связях. С помощью щавелевой кислоты, принесенной из аптеки Прасковьей Рыбас, женой Ивана Васильевича, учит его писать «химические письма». И если судить по нашей литературе, этим его смоленские встречи исчерпываются.

Был, однако, у Ульянова и третий собеседник, о котором официальная биохроника упорно умалчивала. Собеседником этим был Петр Струве.

О времени пребывания Ульянова в Смоленске известно из информации местной газеты «Смоленский вестник», которую издавала Ю.П. Азанчевская, знакомая Крупской. В ежедневной хронике этой газеты было указано, что «г-н Ульянов» прибыл 14-го, поселился в «Европейской гостинице» и 15-го убыл. И в эти же самые числа прибыл и убыл «г-н Струве», остановившийся, правда, в более дорогом «Гранд-Отеле». Судя по всему, он привез те две тысячи рублей, которые из-за ареста Владимир Ильич не смог получить у Калмыковой. И вряд ли, живя по соседству два дня, Струве и Ульянов не переговорили о дальнейших планах.

Теперь можно было и уезжать. Деньги собраны… С друзьями и коллегами все договорено. Паспорт в кармане.

Впрочем, судя по всему, паспортов было два. Вопрос о том, как и откуда весной 1901 года у Владимира Ульянова появился псевдоним Николай Ленин, вызвал множество версий. Тут были и топонимические – по реке Лене (аналогия: Волгин – Плеханов), по деревушке Ленин под Берлином. Лепешинский намекал, что псевдоним этот стал производным от имени его дочери – Леночки. Во времена становления «лениноедства» как профессии искали «амурные» источники. Так появилось утверждение, что во всем якобы повинна казанская красавица Елена Ленина, в другом варианте – хористка Мариинского театра Елена Зарецкая и т. д. Но ни одна из указанных версий не выдерживала мало-мальски серьезной проверки.

Обо всем этом подробно написал в уже упоминавшейся книге «Ульяновы и Ленины. Тайны родословной и псевдонима» Михаил Штейн. Он же впервые разгадал и происхождение ульяновского псевдонима.