В.И. Ленин. Полная биография

Но утром 25-го, часов в 10, приступ все-таки случился. Когда Ленин проходил по коридорчику квартиры, в правой ноге внезапно начались судороги, она ослабела и, дабы не упасть, Владимир Ильич ухватился за стоявшее здесь высокое зеркало. Но зеркало закачалось, он отпустил его и осел на пол.

Пролежал он минуты полторы. На шум в коридор выбежали Надежда Константиновна и Мария Ильинична, стали поднимать его, но «В.И. сказал, что встанет сам, и действительно встал, дошел до своей комнаты и лег». Это запись Кожевникова, приехавшего по вызову вместе с Крамером в 12 часов.

Доктора отметили, что во время приступа речь у Владимира Ильича нисколько не пострадала, да и правая рука действовала хорошо. Они предложили Ленину «целую неделю отдыхать, не участвовать ни в одном заседании и не производить официального приема»²¹⁸⁵.

27 ноября приступы болезни повторились. «Первый был в 10 часов и продолжался полторы-две минуты, захватив только ногу. В 12 часов – второй приступ. Был полный паралич ноги и руки, речь не пострадала. В.И. произносил вполголоса для проверки слова, и это ему вполне удавалось. Сознание все время было ясное. Приступ продолжался 20 минут. Накануне В.И. чувствовал себя неважно. Объективное исследование нервной системы ничего патологического не обнаружило»²¹⁸⁶.

В «Дневнике дежурных секретарей» о болезни лишь краткая запись Надежды Аллилуевой утром 25 ноября: «Владимир Ильич нездоров, в кабинете был только пять минут, диктовал по телефону три письма» – одно Сталину, два Троцкому. И запись вечером: «Пришел в 6 часов. Несколько минут говорил по телефону. С 6½ до 7½ – был А.Д. Цюрупа»²¹⁸⁷.

В воскресенье 26-го опять – и утром, и вечером – приходил в рабочий кабинет, опять принимал Цюрупу, говорил по телефону, давал поручения секретарям. То же и в последующие дни: телефонные звонки, письма, поток различного бумаг, книг. 29-го он полтора часа беседует со Сталиным, потом более часа с замнаркомом РКИ В.А. Аванесовым. 30-го – с Адоратским, который приносит «чистые листы» сборника Маркса и Энгельса «Письма. Теория и политика в переписке Маркса и Энгельса»²¹⁸⁸.

По записям врачей, 28, 29, 30 ноября чувствовал себя Владимир Ильич хорошо. Но прошедшие приступы, при всей их кратковременности, не только еще раз напомнили о болезни, но и, судя по всему, заставляли думать о перспективе.

Среди принесенных ему книжных новинок – сборник последних писем Энгельса. Издатели дали ему свое название: Ф. Энгельс. «Политическое завещание (из неопубликованных писем)». После ухода Адоратского он пишет на обложке этой книги: «Сохранить на полке. 30.XI.1922. Ленин». И особо просит библиотекаря Шушанику Манучарьянц оставить этот сборник на месте, под рукой²¹⁸⁹.

Во время визита врачей 4 декабря Крамер и Кожевников отметили некоторые признаки ухудшения здоровья Ленина: «Чувствует он себя не очень хорошо… Сам В.И. находит тоже, что последнее время он стал легче утомляться. Вид не особенно хороший, цвет лица землистый. Было предложено уехать на несколько дней в Горки и совершенно не заниматься. Сначала В.И. не хотел на это согласиться, но в конце концов его удалось уговорить поехать в четверг после заседания и вернуться в понедельник или во вторник»²¹⁹⁰.

Однако запрет на «занятия» лишь усилил деловую активность Владимира Ильича. Все последующие дни до отъезда он проводил в своем кабинете до десятого часа ночи. Беседы с коллегами, поток документов, касающихся самых различных вопросов – от финансирования электротехнической и металлургической промышленности, Донбасса и Азнефти, государственных театров и цирков до помощи питомнику И.В. Мичурина и обязательного полного обеспечения хлебом учителей и учащихся всех школ.

Утром 13 декабря приступы повторились дважды, причем второй приступ продолжался более обычного – несколько минут и захватил не только ногу, но и правую руку. В 11 часов приехали Крамер и Кожевников. Предписание было совершенно категорическим: немедленный отъезд в Горки и полный отдых. Спорить с ними было бесполезно. От немедленного отъезда Владимир Ильич отказался, но заявил, что «сегодня же начнет ликвидировать свои дела». И действительно, в 12 часов, после ухода врачей, он вызвал на квартиру Фотиеву, которой так и сказал – «для ликвидации дел»²¹⁹¹.

15-го вечером (в 20.30) Владимир Ильич позвонил Фотиевой и стал диктовать ей по телефону уже не раз упоминавшееся письмо Сталину для членов ЦК: «Я кончил теперь ликвидацию своих дел и могу уезжать спокойно». Но вскоре диктовку прервал и попросил Лидию Александровну прийти к нему на квартиру. Когда она пришла, Ленин продолжил: «Осталось только одно обстоятельство, которое меня волнует в чрезвычайно сильной мере…» Этим обстоятельством был вопрос о его выступлении на X Всероссийском съезде Советов, открывавшемся 23 декабря.