В и Вне: Поэзы II

Павел Дмитриевич Широков В и Вне: Поэзы II

В и Вне

Сонет

Сплетаются ажурные виньетки.
В них запуталась хрупкая душа.
Она, как вздох какой то, хороша
И чутка, как мимозовые ветки.

Ее язвят, в злорадстве смысл туша,

И торжествуют, если раны метки…
Так за чеканкой собственной же клетки
Обиды терпит гордая душа.

К мечте стремясь, она сама – Мечта!

Объединив себя с своею волей,
Сдержав, готовый вырваться, крик боли;

Она молчит, она молчит как та!..

Когда ж, усталая, не сдержит возмущенья, –
Свиваются виньетки удивленья.

В садах души

  Я знаю чудный край –
  Любви, цветов садок,

Где нет печальных слез осенней непогоды

  Где смехом дышит Май,

  Где взгляд очей глубок,

Где жесть не подчинен причудливости моды.

  Там властная Весна

  Собрала грез кружок,

Под такт рондо соткав ажуром хороводы.

  Там искрами вина

  Ожог сердца божок,

Влюбленных разместив под гротовые своды.

  Там нет прямых аллей

  И непрямых дорог,

Беспечные цветы пьянят, душисто вея…

  Ах, мне милей, милей

  Волшебный уголок:

Ведь он – твоя душа, мой друг, моя нимфея!

Лесной сон

Эскиз

Звездное колье легло на бархат сини,
Скованный волшбой, застыл полночный лес.
В тьме не различить сучков отдельных линий.
В тьме так много дум и сказочных чудес.
Но не все темно, – на тихую поляну
Льет неверный луч янтарная луна.
Но не все молчит, – зашевелив туманы,
Вздрогнула в тиши певучая струна.
Полночью в луне, как к бою на арене,
Собрались певцы, чтоб разрешить свой спор:
Вдохновенней кто? кто лучше прочих в пеньи?
И кому чело увенчать с этих пор?
Юный, словно паж, изнеженный красавец
Восславлял любовь и лепестки цветка…
Для него готов восторженный ряд славиц
И, любя, дрожит графинина рука…
Смолкли голоса. Певец последний гордо
В лунный круг вошел, отбросив свой берет.
Лютню в руки взял и кинутым аккордом.
Точно разорвал далекий сон планет.
Искрились глаза и черными тенями
Волосы вились вкруг бледного лица,
А с надменных губ сроненными словами
Он язвил и жег холодные сердца.
Пел он никому неведомые страны,
Зрил то воль морей, то выси снежных скал,
Звал, казалось, мир, загадочный и странный,
Полный властных тайн недвижимых зеркал.
Струны – были гимн!.. Могучей и могучей
Лили нервный звук, и – порвались, стоня…
. . . . . . . . . .
Ожерелье звезд сверкало от излучий,
Лес немел во сне и ждал прихода дня.

Декабрь 1912 г.

Фантазия осеннего заката