В ясном небе

Тяжелый, долгий сон снится Сергею. Какой-то длинный замкнутый двор, и он на этом дворе в толпе людей.

"Зачем собралось здесь столько народу? - думает Сергей. - Чего они ждут?" По тому, как все напряженно вглядываются в небо, пустынное, марлевой белизны, он догадывается, что эта толпа ждет его летчика. Он не знает, что это за люди. С чем пришли они? Но догадывается - они тут неспроста. Он чувствует, должно произойти что-то страшное, где-то рядом таится опасность.

Ах, вот что они задумали! Сергей вдруг замечает над головой тонкий напряженный провод, издающий тихий зловещий звук. Когда летчик будет возвращаться, то, конечно, не заметит провода и непременно заденет за него.

А тот, которого все ждали с нетерпением, уже спешил, торопился к ним. Ясный самолетный гул как бы сходил по ступеням с неба. Сергей в отчаянии заметался за спинами молчаливых людей, надеясь, что летчик, может быть, заметит этот опасный провод, облетит его стороной.

Он закрыл глаза, будто это могло увести от беды летчика, а когда вновь открыл их - увидал над собой сквозные, прозрачные крылья самолета. А в просветах, оставляемых устало шевелящимся винтом, лицо летчика.

"Неужели он не видит? - подумал в ужасе Сергей. - Надо крикнуть ему, надо предупредить".

И он закричал, срываясь на хрип, летчик услышал его и приветливо, как другу, махнул рукой, улыбаясь веселым лицом, сдвигая долой такой же прозрачный, как и все в этом самолете, фонарь.

И в ту же минуту раздался нарастающий зловещий звук невидимой проволоки, что-то прощально зазвенело, и Сергей понял: чего он так боялся, произошло.

На его глазах беззвучно отпало и, тихо колеблясь, спланировало вниз прозрачное, как у стрекозы, крыло. И весь самолет стал распадаться невесомыми прозрачными частями. С удивленно-грустным лицом падал на землю летчик. Злые люди, что они наделали! Кого они погубили! Отчаяние охватило Сергея, горькие слезы стали душить его...

- Что с тобой, сынок? - услышал, очнувшись, Сергей. Мать гладила его волосы, нежно и тепло дула в затылок. - Погоди, я свет зажгу.

Мать торопливо прошлепала к лампе, зажгла ее и, оправив пальцами фитиль, вернулась к кровати. Сергей еще не успел справиться со слезами, торопливо размазывал их по щекам.

- Не плачь, сынок. Прости меня, глупую.

Мать крепко обняла худые Сережкины лопатки.

- Я не потому, - сглотнул слезы Сергей. - Мне его жаль!

- Кого?

- Летчика!

- О господи! Да что он дался тебе? Выбрось его из головы. И мне жаль его. Да с того света человека не вернешь.

- Все равно жаль, - сказал Сергей, затихая, укладываясь поудобнее.

- Знать, судьба его такая, на роду написано - погибнуть такой смертью, - ответила мать, продолжая гладить Сережку. - А ты спи, не думай ни о чем.

И от теплой руки матери на Сергея вновь нашла дрема. И он тут же уснул, безо всяких уже сновидений.

XI

Открыв глаза, Сергей подумал: какой страшный сон! Снились бы людям только хорошие сны. И сбывались к тому же! Только ведь не бывает так!

Вставать не хочется. Не хочется идти в школу. Но надо. Он должен вернуть часы. Сергей твердо решил отобрать их у Баранова. Ничего, что Баранов сильнее его. Зато он, Сергей, ловчее. Несколько вариантов того, как он будет отбирать часы, созрело у Сергея. Но пока он ни на одном не остановился. Рассчитаны все эти варианты на то, что Баранов принесет часы в школу, станет хвастать ими. А если он их оставит дома? Тогда как быть? Сергей замысливал одно, но Баранов-то мог поступить по-иному. А если просто подойти к Баранову и объяснить ему все по-человечески, сказать, что часы он не себе оставить хотел, а отвезти в город сыну погибшего летчика. Эта неожиданная мысль прямо-таки прожгла его. Уж если кому должны принадлежать часы погибшего летчика, так, конечно, только его сыну. Лишь ему одному. К Сергею приходит решимость. Он торопливо собирается в школу.

Тут, в школе, все по-прежнему. Входят учителя, встают ученики. Вызывают к доске, ставят оценки. Все как раньше. Хотя Сергей думал: с гибелью летчика что-то изменится. Взрыв в лесу слышали все. Он до сих пор не может опомниться от него. Закроет глаза - и сразу же в ушах толчки от того взрыва. Погиб человек, а все живут так, будто ничего не произошло. Будто нет ничего на свете важнее выученного к сроку урока. Никто из учителей не сказал о погибшем летчике, о том, что случилось в их лесу. Быть может, учителя считают, что им, ученикам, не следует рассказывать о таких страшных вещах. Быть может, учителя сознательно оберегают их от всех жестокостей жизни? Но ведь нет одной отдельной жизни для взрослых, другой для них - ребят. Жизнь на всех одна. Разница лишь в том, что каждый по-своему воспринимает то, что случается в этой жизни.

Когда Сергей вошел в класс и увидел толпившихся у парты Баранова ребят, он сразу понял: часы при Баранове. Баранов, как и ожидал Сергей, хвастал часами. "Ничего, недолго осталось", - подумал с веселой злостью Сергей.

- Слышь, Малец! - крикнул Баранов, поднимая над головой часы. Ходят. Вот это часики! Железно! Я их на пол кинул - прочность проверить. Хоть бы что!