В игре

По моим нервам эта внезапная тишина ударила не хуже взрыва. Она означала, что бежать, не привлекая внимания, больше нельзя, а улицы скоро заполнятся вышедшими из бомбоубежищ пешеходами. И хана тогда всей моей конспирации, такие пейсы и нос в нормальной обстановке от прохожих мне не спрятать. От отчаяния рванул к подъезду ближайшего к развалинам многоэтажного дома. Подъезд был открыт, заскочив внутрь, я на мгновение остановился. Попробовать поискать спасения на чердаке? Уже рванул было наверх, как пришла в голову другая мысль. А что, если попробовать найти пустую квартиру, в которой сейчас никто не живёт? Мало ли, человек уехал в командировку или навестить матушку в соседний город?

В данный момент подъезд и, скорее всего, все квартиры должны быть абсолютно пусты, все жильцы, по идее, сейчас в бомбоубежищах. Низко наклонив голову, я принялся обследовать коврики перед дверью каждой из квартир. Есть ли слой пыли, или они все чистые?

Первые три этажа особо не обнадежили. Пыль если и была, то в ней отпечатывались следы ног входящих и выходящих жильцов. Но все же, на четвертом этаже, предпоследнем, я решил, что удача мне улыбнулась. На коврике перед коричневой деревянной дверью лежал толстенный, никем не потревоженный слой пыли. И видно было, что дверь открывается внутрь, то есть ее можно попытаться выломать. Как мне захотелось в этот момент обладать скилами, позволяющими открыть замок, не ломая его и не оставляя следов взлома! Но увы, не тем я раньше, видимо, занимался.

Прицелившись, я выдал мощный пинок в район замка. Удар оказался таким мощным, что дверь не просто раскрылась, а едва не слетела с петель. Упс! Перестарался, не учел силушки богатырской, полученной за счёт усвоенных трофеев.

Ворвался внутрь, тут же принялся осматривать, насколько пострадала дверь. Если снаружи будут видны следы взлома, то соседи тут же вызовут полицию, и вместо убежища квартира станет западней. Вроде вышло более-менее нормально, прикрыв дверь, я увидел только один свежий скол. Тут же оторвал от одной из буханок кусок хлеба, разжевал, бросил в пыль, и покатал по ней, пока он совсем не испачкался. Затем тщательно залепил мякишем следы скола. Отошёл на пару шагов, придирчиво осмотрел. Если специально не приглядываться, ничего не видно.

Порадовался тому, что смотрел ролики на Ютюб по ремонту, в одном из них и была похожая идея. В Москве не пригодилось, так в Германии использовал.

Только снова вошёл внутрь, аккуратно прикрыв дверь так, чтобы она казалась закрытой, и сделал пару шагов по коридору, как одна из дверей в комнаты распахнулась, и оттуда, хромая, вышла древняя старушка. Подслеповато уставившись на меня, она спросила:

– Ганс? Это ты?

Секунду я стоял в ауте, потом опомнился. И заявил, поскольку терять мне было нечего:

– Да, это я. Я хлеб принёс и консервы!

И стал смотреть, как отреагирует старушенция.

Сухие губы растянулись в улыбке:

– Это хорошо. Пошли на кухню!

Я послушно последовал за старушкой, гадая, действительно ли мне удалось сойти за некого Ганса, скорее всего, ее внука или племянника, и, если это так, то прокатит ли это и дальше. Но тут дело такое – не попробуешь, не узнаешь.

Старушка стала хлопотать у плиты, разогревая чайник, я достал и выложил на стол украденные в магазине продукты. Чайник вскипел, старушка, неспешно двигаясь, налила нам чай. Попробовав его, я скривился – сено-солома. Впрочем, время сложное, Германия воюет с Великобританией, главным поставщиком чая из своих индийских колоний, так что удивляться не приходится.

Разрезали и одну из буханок. Старушка выложила на стол банку варенья, судя по пыли на ней и засахаренности содержимого сделали его уже много лет назад. Но для бутербродов вполне сгодилось.

Я жевал молча – мало ли старушка в своем уме, а просто плохо видит? Нечего ей давать больше возможностей понять по голосу, что я не Ганс. Единственное, на что отвлекся, так это на старую газету на подоконнике. Повествовала она об успехах армии третьего рейха, включала кучу цитат от Гитлера на все случаи жизни, и была датирована маем 1942 года. Выцвела, но не так, словно пролежала там пару лет. По виду ей с месячишко, не больше. Вот я и определился с датой своего визита к нацикам!

– Внучек, но ты же должен быть в армии? – спросила меня старушка через несколько минут.

Хорошо, что я хоть теперь представляю, за кого себя выдаю. Внучок, не племянник. Но плохо, что я даже не знаю имени «своей бабушки». И не очень весело, что она перешла к таким вопросам. Не похоже на выжившую из ума старушку. Хотя, не так много я таких и видел. Бабки на лавочках у нашего подъезда по остроте языка могли смело конкурировать с некоторыми известными юмористами, а это таки признак здравого рассудка.

– В отпуск отправили, на неделю, – осторожно ответил я.

– Это хорошо, – закивала бабка, – но тут тоже бомбят!

– Это да! – снова ограничился короткой фразой для ответа я.

– Завтра фрау Анхель зайдет, принесет продукты из магазина, – сказала бабка, – а ты пока устраивайся в своей комнате.