В 'империи гласности'

- Для меня это был основной вопрос по поводу Сталина. Понимаете, помешательство властью - это слишком удобная мысль! Ее придумало радикальное коммунистическое движение, потому что эта идея помогает ему сохраняться. Валкогонов, впрочем, тоже ее отстаивал: Иосиф Виссарионович у него - параноик, исказивший идеи великого Ленина. На тот момент великого - потому что Ленин у Волкогонова сначала был святым мучеником, а потом - монстром... Хотя это нормальный путь советской исторической науки. И путь древней борьбы человека с самим собой...

- Скажите, Радзинский-писатель борется в вас с Радзинским-историком?

- Вы знаете, начиная книгу о Сталине, я понял, в чем мое огромное преимущество. Я не жертва сталинского режима, у меня в семье никто не сидел. У меня не было того внутреннего испуга, который, к примеру, всю жизнь преследовал моего отца. - он в юности вступил в кадетскую партию и всегда жил под этим дамокловым мечом... Поэтому, приступая к работе, я сказал себе: "Я, Эдвард Радзинский, ничего не знаю про человека, которого зовут Иосиф Джугашвили (потом выяснилось, что я даже не знаю точной даты его рождения!). Мне нужно пройти с ним вместе весь его путь до конца - от рождения до смерти. И моя задача - не судить Сталина, а понять его логику..." Почему он истребляет партию, поставленную на колени? Чем он при этом руководствуется? Есть ли у него на то какие-то свои основания?

- И вы их обнаружили?

- Я доказываю, что великий вождь и учитель Иосиф Виссарионович Сталин ни-ког-да не был параноиком! Он обладал отменным психическим здоровьем!

- То есть его страхи, его болезненная подозрительность - не более чем великая игра?

- Еще какая! Вот Жуков пишет, что по лицу Сталина никогда нельзя было понять, что он думает, и горе, когда у него появлялись желтые глаза, - тогда он приходил в ярость и начиналась истерика... А я доказываю, что даже эту истерику Иосиф Виссарионович разыгрывал. Он великий, великий актер! Конечно, он был обязан быть актером - как любой политический деятель актером, верящим в предполагаемые обстоятельства. И как всякий диктатор, он постепенно выгрывался в мифы, которые создавал...

- Вам при работе над книгой было труда" "выгрываться" в Сталина?

- Я занимался только одним: пытался разгадать, где он начинает и заканчивает свою партию. Потому что Сталин - это состояние непрерывной шахматной партии, которая всегда имеет четкие, абсолютно определенные задачи... Этот человек ни одного шага не делал, не просчитав его. Он умел ждать по двадцать лет!

- Напоследок скажите - вы ощущаете радость от свободы говорить о том и так, как хотите? Вам ведь долгое время приходилось изъясняться эзоповым языком...

- Нет, я как раз его не успел выучить. В наши "эзоповы времена" я, если помните, писал пьесы про любовь. То, что у Сократа постоянно находились политические прототипы, было не моей заслугой, а скорее подтверждением вечности сюжета... Знаете, на эту тему есть замечательная формула римского историка: "Рабы, получившие свободу, становятся злоречивы". И эта формула универсальна и для Римской империи, и империи гласности...