В Ингушском конном полку

Оглушённый падением и не понимающий, что случилось, я пролежал на земле не меньше пяти минут; поднявшись на ноги, я не увидел вокруг себя ни одного человека. Конь лежал в пяти шагах сзади, неподвижно, и только задние ноги его и мокрый от пота бок дрожали мелкой дрожью. На месте головы лошади на земле расплывалась большая красная лужа, пузырившаяся у шеи. Повернувшись, чтобы подойти к убитой лошади, я вдруг почувствовал гул в ушах и острую боль в плече и ноге и принуждён был сесть на землю. Как оказалось, шрапнельный стакан снёс голову вороному и воздушной контузией ушиб мне грудь. При падении я, кроме того, вывихнул плечо и разорвал связки на колене. Контузия отразилась на слухе, и я первую неделю в госпитале постоянно слышал какой-то гул, который принимал за дальнюю артиллерийскую стрельбу. В лазаретах, сначала в Киеве, потом в родном Курске, а затем в Аббас-Тумане, я провёл почти год, после чего был причислен к 3-му разряду раненых и больше в полк не вернулся, получив назначение на административную должность в генерал-губернаторство областей Турции, занятых по праву войны.