В Институте Времени идет расследование

Говорить чужим голосом по телефону… А кто же это говорил сегодня утром с Анной Николаевной, нарочно хрипя и бормоча, чтобы она его не узнала? И почему «здешний» Аркадий сегодня не ночевал дома? И почему тот, кто назначал ему свидание «на нашем месте», на это свидание не явился? И «здешний» Аркадий — тоже? И почему, откуда ни возьмись, пришел в сквер Аркадий-путешественник? Как он узнал о назначенном свидании? Что это все означает? Что свидание на самом деле состоялось ровно в восемь часов, но в каком-то другом месте? Или что тот Аркадий, который сейчас торчит в будке автомата, все-таки и есть «здешний» Аркадий и свидание в сквере сорвалось случайно, а загадочный «незнакомец» явится в лабораторию сразу после работы, как в «моем» мире? И кто сидел в комнате Аркадия? И почему он удрал, услыхав условный звонок — наш с Аркадием условный звонок? Словом, вопросы посыпались, как из дырявого мешка… За «здешним» настоящим пошло «тамошнее» прошлое. Те загадки, из-за которых я отправился в сумасшедшее путешествие без надежды вернуться и которые так и остались неразгаданными. Почему все-таки погиб Аркадий? Кого Ленечка Чернышев и Нина видели в лаборатории? Какой Борис был там?

Поток уже давно захлестнул меня, я беспомощно барахтался, пытаясь хоть на секунду вынырнуть на поверхность, глотнуть воздуху… Подумать только — минуты три назад мне казалось, что я все понял, все разгадал!

Если б у меня в распоряжении был хоть часок, хоть полчасика, может, я теперь и распутал бы кое-что. Но у меня и пяти минут не было! Дверь телефонной будки распахнулась, и Аркадий вышел.

Он совершенно переменился. Куда девались растерянность, подавленность, затравленный взгляд! Передо мной снова был прежний Аркадий — самоуверенный, слегка насмешливый. Что же это он выяснил? С кем поговорил? С Аркадием? Или с Борисом?

Аркадий подходил, засунув руки в карманы и с интересом меня разглядывая.

— Ну-ну, — покровительственно сказал он, — так ты говоришь, в лабораторию хотел пойти?

Ого! Кажется, теперь инициатива перешла в его руки! Нет, это мы еще посмотрим! Допустим, ты выяснил, что я — не «здешний» Борис. Ну, а дальше что? То-то и оно: больше ты ничего не знаешь и знать не можешь.

— А ты — нет? — нахально удивился я. — Давно бы пора, между прочим! В самом деле, пойдем-ка мы!

— Пойдем, — неожиданно кротко сказал Аркадий. — Действительно, пора!

Я ничего не сказал, только глянул на него искоса. Мы повернулись, словно по команде, и в третий раз за это утро зашагали по коротенькому отрезку улицы от сквера до института. По-моему, у нас даже носки туфель поднимались на одинаковую высоту, как у солдат на параде. Во всяком случае, шагали мы не менее торжественно.

Так мы домаршировали до проходной, одновременно протянули руки к двери — и одновременно отдернули их, словно обжегшись. Несколько секунд мы помолчали, собираясь с силами. Аркадий, конечно, справился с собой раньше, чем я.

— Прошу вас, сударь, — ехидно сказал он, галантным жестом указывая на дверь.

— Нет, это я вас прошу! — не сдаваясь, возразил я.

Продолжать эту дурацкую сцену было вроде и не к чему: оба мы понимали, что в институт никто из нас входить не собирается. Но и отступить было трудно.

— Ах, вот вы как! — надменно сказал Аркадий. — В таком случае, да будет вам известно, сударь, я вообще не войду в эту дверь!

— Я, со своей стороны, категорически отказываюсь войти раньше вас, сударь! — откликнулся я.

Аркадий поглядел на меня, что-то обдумывая.

— Ну что ж, — процедил он наконец, презрительно улыбаясь. — Самозванцев следует сечь! Публично, сударь!

Прежде чем я успел опомниться, он рванул дверь и вошел в проходную. Дверь за ним захлопнулась со странным, насмешливым скрипом — то ли я раньше не прислушивался, то ли звук этот существовал только в здешнем, измененном мире…

Я стоял разинув рот и тупо глазел на эту дверь, обитую черным, уже поседевшим на швах дерматином. А у нас… а там она тоже обита этой паскудной штукой? Или только в этом мире?

О чем я думаю, что мне эта дверь! Да, конечно… Однако она закрылась и не открывается. Аркадий не вылетает обратно, весь красный, кляня себя за нахальство и легкомыслие. Аркадий пошел в институт! Ну что же это? Что это может означать?

Который раз за эти дни я задавал себе этот сакраментальный вопрос! Который раз натыкался на внезапные провалы и преграды и не мог понять, что стоит по ту сторону — пустота или разгадка! Когда же кончится этот проклятый лабиринт, когда я выберусь на волю и смогу дать отдых своим мозгам — они ведь просто лопаются от натуги!

Аркадий пошел в институт! Неужели я неправильно рассчитал, и это «здешний» Аркадий? С чего я, собственно, начал разматывать эту ниточку? С костюма? Эх ты, Мегрэ без трубки! Да почем ты знаешь, что здесь не носят именно таких костюмов?! Ты проверял это? Ты установил хотя бы при помощи примитивного визуального наблюдения, какова ширина отворотов у пиджаков здешних граждан? Слова Нины вспомнил? А если тот Аркадий, которого Нина встретила, был сам по себе, а этот — сам по себе, тогда что? Тогда влип ты, брат, по самую макушку!