В интересах государства. Возвышение

Меня беспокоила Рея. Точнее, таинственность, которой сопровождалась ее деятельность. Если она не солгала и в остальном, то служила непосредственно императорской семье. И дала ценные сведения. Но почему, почему Его величество не привлек Тайное отделение? Неужели они и правда подозревали, что в высшем руководстве “Конторы” тоже были предатели?

Неясна была ситуация и с Великой княгиней. Ксения Константиновна словно держала нас с Воронцовым на длинном поводке. В замыслы не посвящала, да и объясняла свое покровительство благородными, но слишком уж общими мотивами. За все хорошее против всего плохого, ага. Но чего она хотела на самом деле и почему император не давал ей этого? И как она рассчитывала получить свое с нашей помощью?

Одно радовало — теперь у нас были имена нескольких приверженцев Аспиды.

Семья Забелло вряд ли была в лидерах движения — все же, хоть и князья, но недостаточно влиятельны в Петрополе. Тем не менее они смогли откуда-то достать проклятый клинок. Значит, прикидывались недостаточно могущественными, и с ними следовало держать ухо востро.

Я снял бумажку с данными о Зурове. Вот уж действительно темная лошадка. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний явно играл за две команды, но оставалось выяснить, на чьей стороне он оставался. Или склонить его на нужную. Впрочем, этим вопросом обещал заняться Корф.

А что оставалось мне?

Я собрал все листки в охапку, отнес в ванную комнату и сжег в раковине прицельным ударом “Жар-Птицы”, затем смыл пепел и разогнал запах гари.

А мне следовало сделать то, о чем просила госпожа Рея — попасть на чертов Маскарад к Юсупову и выяснить имена остальных заговорщиков. Ведь ее слова снова нашли подтверждение — Рея говорила о законопроекте, меняющим правила использования Благодати. О принятии закона в Сенате рассказала и Пападопулу.

Если все это правда, то у нас и правда назревали большие проблемы — реши Аспида устроить провокацию прямо в Сенате, когда там будет присутствовать император…

— Нет, — тихо сказал я своему осунувшемуся отражению. — Я найду их первым.

* * *

Автомобиль ждал меня возле крыльца больницы. Подхватив дорожную сумку, я пустился по ступеням и замер от удивления. Водитель был не один.

Стекло медленно опустилось, и мне помахала Ольга.

— Залезай, братец. Довезу.

Интересно. Она ведь знала, что я и так должен был ехать домой. Почему не дождалась в Ириновке? Ладно, сейчас выясним. Шустро закинув сумку в багажник, я уселся на заднем сидении рядом с сестрой.

— Куда сейчас, госпожа? — услужливо спросил водитель.

— Петропавловская крепость. Докину сверху еще пару рублей, если притворитесь глухим, — распорядилась сестрица и потрясла кошельком возле его уха.

— Глух и нем, словно рыба, — поспешил убедить ее водитель и тронулся.

Я удивленно взглянул на сестру.

— Это что за перформанс? И зачем нам на Петропавловку?

— Пока ты изволил прохлаждаться на больничной койке, твой шеф вызвал меня на разговор и показал интересные фотографии. Значит, ты спас нашу репутацию.

Я покосился на водителя и на всякий случай отделил нас невидимым куполом.

— Сама понимаешь, если бы это попало не в те руки…

— Мне-то не объясняй. Я все понимаю. И благодарна тебе за помощь. А сейчас мы едем на Заячий, потому что тебя желает видеть начальство, а мне нужно подписать кое-какие бумаги. Полагаю, тайный советник решил отдать фотографии мне.

Я чертыхнулся сквозь зубы.

— Просил же его их уничтожить.

— Я их уничтожу. Видимо, Корф придержал компромат, чтобы проверить его истинность. Мне пришлось все подтвердить и объяснить ситуацию.

Ну приплыли. Корф перестал мне доверять? Или его сбил с толку мой сумасбродный поступок? Зачем было втягивать в это Ольгу? Или это был тонкий намек мне, что вся моя семья все еще от него зависит?

— Как в целом дела? — спросил я, откинувшись на сидение. — Улеглись страсти после бала?

— Да все так же. Хозяйство потихоньку восстанавливаем, выпустили первых мальков в новые пруды. Пока полет нормальный. Бабушка ездит мне по ушам и намекает на помолвку, но пока без бурной деятельности. Отец весь в финансовых заботах.

— А ухажеры?

Сестра отмахнулась.

— Не напоминай. Чувствую себя канатом, который перетягивают две команды. Боюсь, скоро разорвут.

— На яхте-то с Серегой прогулялась? — усмехнулся я.

— Еще нет. Сейчас, знаешь ли, как-то не до прогулок. В Лепсарях работа кипит, я оттуда почти не вылезаю. Скоро сама в рыбу превращусь. Но приглашение приняла, поедем примерно через неделю.

— А что Шувалов? — спросил я, старательно делая вид, что информация о нем была мне безразлична.

— Да что сделается Семену Павловичу? — слегка покраснела сестра. — Шлет цветы и конфеты, периодически наведывается с краткими визитами, придумывая всевозможные поводы, почему проезжал мимо Ириновки. Все как всегда. Я бы уже давно с ним объяснилась и попросила отсрочку, но бабушка не велит.

Ну еще бы. Бабушка-то у нас все продумала. Надо бы пнуть Андрюшина и спросить, удалось ли журналюге что-нибудь накопать.