В интересах личного дела

– Возможно, – покивал Павел и сонно моргнул. – А может, просто подвернулось тело подходящего размера.

– Серьезно, Климов? – Варя разочарованно глянула на него и фыркнула: – Это же какой фантазией надо обладать, чтобы провернуть такое!

– Воспаленной, – ответил он, лениво улыбаясь.

– Но там был не один человек, это точно. И все психи?

– Ну не все, а режиссер точно ненормальный.

– Может, да, а может, и нет.

Варя покусала кончик авторучки и вывела большими буквами в самом верху исписанного листа – РЕЖИССЕР.

– Почему нет?

Павел вытянул длинные ноги, развалившись на стуле, и Варя с грустью подумала, что ее маленькая кухня точно ему не подошла бы, явись он к ней жить. Сидя возле окна за столиком, Климов доставал пятками до холодильника, стоящего справа от двери.

– Может, этот человек решил мстить? Таким вот изощренным образом.

Она написала рядом со словом «режиссер» «месть» и все-таки поставила знак вопроса.

– Не изощренным, старший лейтенант Воронова, а извращенным. У парня сто процентов не все дома.

– А почему ты решил, что это непременно мужчина? Может, это женщина? Методы, скажу я тебе, не очень похожи на мужские.

– Может, и женщина, что еще хуже – найти будет сложно, если вообще возможно.

Климов широко зевнул, согнул колени и резко встал.

– Пора мне, Варька. Как жаль, что в твоей квартирке нельзя поставить раскладушку! Ладно, домой поеду. А ты завтра с утра узнай адреса ее подружек и навести.

– А работа?

– Все решу. Полковник дает добро. – Климов, стоя у входной двери, с хрустом потянулся. – У нас с тобой пока резонансных дел нет.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – суеверно поплевала Варя в стену и подергала плечами. – Как знать, майор, и это дело в какой-то момент может стать резонансным.

– Теперь мне поплевать, да, Варюха? Не накаркай!

Он кисло улыбнулся, взялся за ручку, но вдруг обернулся, внимательно ее осмотрел и спросил:

– А почему ты никогда волосы не распускаешь? Шикарно же, ну!

Что он счел шикарным, волосы или ее саму, Варе оставалось лишь догадываться. Но не спала в ту ночь она долго, пряча счастливую улыбку в подушку.

Глава 9

– Ты вообще кто?

Парикмахер Маша, покуривающая от безделья в распахнутую форточку в комнате приема пищи, смотрела на Варю оценивающе, как на потенциального клиента, который все не шел и не шел. Ее коллеги уже по несколько раз пеньюары стряхнули от остриженных волос, а она от безделья вешается.

Как сглазил кто! Раньше в очередь за три дня записывались, а потом как коса на камень нашла – никого ни по записи, ни просто так.

Маша была худенькой, невысокой, поэтому всю свою жизнь носила высокие каблуки. За лицом тщательно ухаживала, и в тридцать восемь никто ей больше тридцати не давал. Прическа… Ее не было. Она стриглась под ноль, оставляя кудрявый чубчик, прекрасно зная, что это ей идет и молодит еще больше. Она вообще любила менять образы. На каждый возраст у нее имелся свой и в запасе еще три-четыре. Но они планировались уже после сорока.

Полненькую девушку с румяными щечками и ужасным хвостом она бы точно преобразила. Сделала бы ей стильную стрижку, осветлила пряди и…

– Я из полиции. – Розовощекая толстушка показала Маше удостоверение. – Надо поговорить.

– О чем? Я ничего не нарушала.

Маша выдохнула струю дыма в форточку, загасила окурок о раму и вышвырнула его на улицу. За окном был пустырь, заросший американским кленом, который они с девочками активно удобряли пеплом и табаком.

– Я хотела бы поговорить о вашей подруге Ляле Одинцовой.

Девушка из полиции попятилась – Маша пошла в наступление.

– А что о ней теперь говорить? – Парикмахерша резким движением стащила с ее волос резинку, распушила тугой хвост. – Ого, как густо! Стрижку не желаете, девушка? Стильную.

– А мне пойдет? – Та растерялась и часто заморгала. – Я уже привыкла с хвостом.

– Вы с ним похожи на старую деву. Неудачницу. Кто сейчас носит хвосты, скажите на милость? С такими румяными щечками – и хвост! Идемте, идемте, девушка из полиции. Сделаю из вас настоящую красавицу. Пострижем, пряди обозначим, брови подправим. Не узнаете себя, так преобразитесь. В лучшую сторону, конечно. Заодно и о Ляльке поговорим…

От прямой челки Варя отказалась. Сделали косую, с острыми краями. Пряди высветлили и оттенили в тон. Брови сделали выше, тоньше. Она смотрела в зеркало, узнавая и не узнавая себя. Ново, необычно, а вот красиво ли? Интересно, что скажет Паша?

– Лялька всегда была без руля и ветрил, – не умолкала Маша, колдуя над Вариным новым образом. – Буторин для нее все делал! Только звезды с неба не таскал, а она нос от него воротила! Жирный он, некрасивый, не статусный. А сама-то откуда выбралась!

– Откуда?

– Из челябинских трущоб. Родители спились, она и подалась после интерната в Москву, счастья искать. Оно и нашлось. Она обрадовалась, уцепилась за Бута. Потом дальше-больше, нос начала воротить. А он ее любил! Сильно любил!

– Она изменяла ему?

Маша схватила с подставки фен и принялась накручивать ее волосы на огромную колючую щетку. Стрижка обретала форму, Варя – новую внешность.