В интересах следствия

Мишустин остановился и придержал Евгения за рукав. Майор уже давно заметил: следователь имел привычку останавливаться, если хотел сказать что-то особо важное.

— К тебе потерпевший обращался?

— Как только из Лондона прилетел — сразу в милицию. Дежурный его ко мне отправил. А что я ему скажу? В глаза смотреть стыдно.

— Давай без эмоций. Стыдно? Не стыдно! Ему же не стыдно врать, что он в доме ни одного доллара не держал.

— Значит, у тебя собиратель «малых голландцев» тоже побывал? — с удовлетворением отметил Рамодин. — Поздравляю.

— Побывал. Ты какой лапши господину на уши навесил?

— Сказал, что ему повезло. Пропавшей коллекции придают такое значение, что поручили ее искать особо классным специалистам.

— Ну прямо в точку! — Следователь расхохотался. — Я ему тот же текст выдал. Только вместо «классных специалистов» назвал их «особо ценными кадрами». И вручил их телефончик.

— А потерпевший тебе сказал, что уже побывал у «классных специалистов» и хочет, чтобы картины искала родная милиция. Так?

— Так. Чего мы остановились? Дождемся, что в пивнухе ни одного свободного места не останется. — Мишустин вздохнул. — Вот ведь какая бяка! Ей-богу, первый раз в моей практике, когда вранье потерпевшего меня радует. Можешь поверить? Смотрю на него и думаю, я — говно, но и ты хорош, голубчик!

— Это ты про валюту?

— Про нее. Ты Цветухину про тысячедолларовую купюру сказал?

— Нет. Вдруг он в Службу помчится. Потребует, чтобы вернули.

— Правильно!

Мишустин опять остановился. Евгений подумал, что его коллега из прокуратуры страдает одышкой и останавливается передохнуть.

Но на этот раз следователь остановился у телефона-автомата. Спросил:

— Нет карты?

Рамодин протянул ему магнитную карту.

— Позвоню-ка я одному человечку в Генеральную прокуратуру. Может, разживемся информацией? — Он набрал номер. Знал его на память.

Абонент тут же откликнулся.

— Никанорыч! Поздненько засиживаешься, — сладеньким голосом проворковал Мишустин. — А я уже к пивной двигаюсь. Не хочешь присоединиться? — Судя по вздоху Мишустина, Никанорыч сослался на занятость. — Послушай, старина, почему это вы «Ростовское» дело так затуманили?

С минуту он слушал ответ абонента, и Рамодин видел, как скучнеет лицо следователя.

— Да нет, какой отпуск! Не раньше октября. А там видно будет. Может, и последую твоему совету, поеду на Дон порыбачить. Ну, бывай. Слыхал? — Аркадий Васильевич повесил трубку и сердито посмотрел на майора. — Я его о деле, а он интересуется, как я собираюсь отпуск проводить. Им там всем языки пришпилили. Как и нам.

Посетителей в баре было немного. Коллеги без труда нашли отдельный столик. Вообще-то у них существовало негласное правило — в общественных местах служебные проблемы не обсуждать. Даже намеками. Но, как известно, на всякое правило бывает свое исключение. Обида, накопившаяся в душе, так и норовила выплеснуться наружу.

— С этой «капустой» все же главный казус, — сказал Рамодин, предварительно убедившись, что их разговор никто из любителей пива «Балтика» слышать не может. — Этот Малый Голландец не выглядит идиотом. Должен понимать — рано или поздно грабителей возьмут. Не важно кто. Мы или другие. И какую он тогда придумает байку про доллары, украденные из его квартиры? Скажет, что это сбережения супруги, о которых он ничего не знал?

— А может, их принесли воры? Чтобы расплатиться за картины. — Мишустин заговорщицки взглянул на майора и подмигнул. Оба рассмеялись. Доктор Пиво приступил к своим антистрессовым процедурам.

Они просидели в баре до закрытия. О событиях в 6-м Ростовском больше не вспоминали — хватило и других проблем для обсуждения. Житейских и политических.

Толпа на Арбате заметно поредела. Словно волной смыло иностранцев. Лишь вездесущие японские туристы с каменными лицами изучали ночную жизнь одной из самых криминальных, как их предупреждали токийские газеты, столиц мира. Наверное, эти предупреждения не очень-то согласовывались с тем, что они наблюдали в действительности.

Потому что узкоглазые исследователи не спешили в уютные номера отелей, а приглядывались к «ночным бабочкам», уже украсившим своим присутствием Арбат.

— Наши бабы, Аркаша, красотки что надо! — Рамодин не оставлял без внимания ни одной стройной девицы. — Даже путаны.

Девицы тоже смотрели на Евгения благосклонно. Высокий, широкоплечий блондин, с хорошей, хоть и пьяненькой улыбкой — о таком клиенте можно только мечтать.

Лишь одна из проституток, совсем молодая, с мелкими чертами лица, с мелкими зубками, зло огрызнулась, когда Рамодин пропел:

Еще не поздно, уже не рано,

Идем мы с другом из ресторана.

— Отвали, пьянь!

— У девушки ломка, — объяснил майор спутнику. — Нельзя обижаться. Я наркоманов за версту чую.