В Иродовой Бездне (книга 1)

PoetryК неземной стране путь указан мне,
И меня влечет, что-то все вперед.
Не растут цветы на пути моем,
Лишь шипов кусты вижу я кругом.
Соловьи зарей не ласкают слух,
Лишь шакалов вой слышу я вокруг.
Не сулит покой мне прохлады тень,
Но палящий зной жжет и ночь, и день.
Не в тиши идет путь кремнистый мой, –
Ураган ревет, проносясь над мной.
Не среди лугов, под шумом ручья,
По камням холмов пробираюсь я.
И встречаю я всюду крови след:
Кто-то шел скорбя, средь борьбы и бед.
В черной мгле сокрыт путь суровый мой,
Но вдали блестит огонек живой.
Огонек горит, и хоть вихрь шумит,
Но вдали влечет что-то все вперед…
В заключение спели ему еще: «Бог с тобой доколе свидимся…» Обнялись, поцеловались и расстались, обещая поддерживать его молитвами.
Ночь перед отъездом Лева спал так же, как всегда – спокойно. Он не думал о грядущем. В нем жила полная уверенность, что Отец поведет, проведет и прославится через него.

Глава 6. Клопиная ночь (Самарканд)

«Страдающий плотию перестанет грешить»

1 Петр. 4:1

Поздно ночью Лева прибыл в большой среднеазиатский город Самарканд, бывший в то время столицей Узбекистана. Здесь он надеялся увидеть своего двоюродного брата Юрия. Но придя по адресу, узнал, что тот уехал. Отыскав самаркандского пресвитера, решил переночевать у него. Пресвитер слышал о Леве от Юрия и принял его приветливо. Они пили чай и тихо разговаривали. Лева кратко рассказал ему, для чего и почему он тронулся в путь. Старик погладил свою бороду и едва слышно произнес: «Это удивительно! В наше время все пресвитеры, проповедники, кто только успел, бегут в Среднюю Азию, чтобы только избавиться от страданий, а ты идешь им навстречу!»

– Господь зовет, – ответил Лева – и идя за Ним, избежишь скорбей.

– Это конечно, – сказал пресвитер. – Ведь все мы немощные… – и, наклонившись к уху Левы, он прошептал:

– Признаюсь тебе, брат, тяжело мне, а иногда выхода нет. Вызвали меня туда и говорят: «Как только приедет кто-то из верующих жить в Самарканд, так донеси нам, иначе арестуем тебя». Вот и приходится мне ходить к ним, на братьев доносить. А как же иначе? У меня семья, дети. Страдает душа, мучается, да нет выхода – подписку дал…

Леве было до глубины души жаль старика, он видел, что и жить-то ему осталось немного, но прославить Бога твердости у него не хватало.

– Ты переночуй у меня, – предложил пресвитер, – а завтра поедешь. Лева согласился. Хозяин уложил его на деревянном сундуке в передней, а сам ушел спать к себе. Эту ночь Лева никогда не забудет. Говорят, у каких-то индейцев есть такой обычай: прежде, чем юноша становится воином, ему надевают на руки рукавицы, наполненные москитами, и он должен спокойно выдержать миллионы укусов и этим показать свое терпение и выносливость. Нечто подобное случилось с Левой. Как только потушили керосиновую лампу и он после молитвы улегся на тюфячок на жестком сундуке в надежде хорошо отдохнуть после знойного дня, сотни клопов набросились на него. Он мужественно защищался, давил их на лице, шее, руках и ногах, отчего получалась нестерпимая вонь. Но как ни пытался Лева обороняться, новые и новые полчища тощих, больших и малых клопов с каким-то особым остервенением нападали на него. Все тело горело, как в огне. Он давно не ощущал клопиных укусов, и этот неприятный сюрприз просто ошеломил его. Встать, зажечь свет и выйти – он не решился. Всю ночь он метался, но ни одного стона или звука ропота не сорвалось с его уст. Хотелось спать, но это было невозможно.

– Что это? Зачем я здесь? Зачем брат поместил меня сюда?

К утру полезли мысли, а не напрасно ли он оставил свою квартиру и пустился в путь, который начался так ужасно. И вдруг он понял, в чем дело. Это сатана искушает! Ведь Христос, выходя на служение, перенес муки голода, искушения сатанинские, а потом уже пошел дальше.

Лева стал молиться, и как будто укусы стали не так ощутимы. Начинало светать. С сильной головной болью встал он утром.

– Ну, как брат, хорошо отдохнул? – поинтересовался утром пресвитер.

– Хорошо, хорошо, – сказал Лева. – Только знаете, у вас клопы покусывают…