В Иродовой Бездне (книга 4)

«А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте». Марк 13,37.
Приехали новые гости из Самарканда: это были юные сестры и молодой брат, переселившийся из Молдавии. Все они были бодрые, любящие Господа, а брат-молдаванин особенно горел духом. Беда была только в том, что он не мог вполне изъясняться по-русски, и речь его была иногда не совсем понятной.
Все было хорошо: в природе наступила весна, и это по особенному вливало новые надежды, новые стремления; общение с дорогими джизакцами, общение с гостями… жизнь для обитателей домика на улице Возрождения превратилась как бы в сплошной праздник. Маленький Павлик рос, он выбегал во двор и с удивлением смотрел на зашедшего от соседей петуха, который важно прогуливался и искал себе пищи. Он начал говорить первые слова, и когда Нюся говорила ему: «Павлик, уйди от дверей», он надувал губки и отвечал: «Уду, Уду», — и уходил в сторону.
Лева и его жена работали, и все у них шло успешно. Маруся Томыловская устроилась на работу в пекарню и пекла булочки. Правда, нужно сказать, что в связи с ее поступлением в пекарню. у Левы было искушение. Приняв ее в пекари, зав.пекарней сказал Леве, что это дело нужно обязательно обмыть и поставил на стол пол-литра. Как Лева ему ни доказывал, что никаких обмытий он не признает, он налил в стакан водки и говорит, что кровно обидится, если Лева с ним не выпьет. Говорил, что он устроит скандал и всякие неприятности, если Лева не докажет, что он хороший человек, а не враг его; доказательство дружбы одно — приложиться к стакану водки. Но Лева был неумолим. Конечно, кончилось все хорошо, и зав.пекарней относился к нему хорошо.
Но искушение может нагрянуть и незаметно, совершенно не знаешь, откуда оно придет, и если вовремя не остановиться, то можно в него впасть. Так и случилось в домике на улице Возрождения.
Когда домочадцы вечерами проводили семейные беседы у Слова Божия, брат-молдаванин тоже старался поделиться, высказывая свои мысли. А когда у него не получалось, он вставлял еще несколько слов, сестры улыбались. И вот одна из них не выдержала и засмеялась, засмеялись все. Юноша-молдаванин с удивлением посмотрел на всех. Лева сказал, что нужно быть серьезным и держать себя в руках. Но как только молдаванин что-то скажет, так начинался смех.
На следующий день вечером во время беседы смех прорывался по всякому ничтожному поводу. Он был так заразителен, что Лева не выдерживал и смеялся сам.

— Друзья, остановитесь, — говорил он, — так нельзя.