В исключительных обстоятельствах 1979

— Мы с удовольствием выполнили приказ Степняка, — продолжал директор почты, — ибо он играл нам на руку. Мы рассчитывали, что, увлеченные поисками золота, чекисты не успеют нащупать нити заговора.

Я и Волошин переглянулись.

— Однако на другой день из вполне достоверного источника нам стало известно, что чекисты ведут работу одновременно в двух направлениях и уже знают день нашего выступления. Тогда было решено срочно убрать господина Братченко, уничтожив заодно и отряд красноармейцев.

— Тогда Степняк и подослал Алпамысова?

— Совершенно верно.

— Что же это за «достоверный источник»? — спросил Волошин.

— Ей-богу, не знаю! — ответил Нащокин. — Этот человек работает у вас. Занимает ответственный пост. Но он так строго законспирирован, что из шестнадцати руководителей «пятерок» только одному была известна его подлинная фамилия.

— Кому?

— Понятия не имею! Вообще я был мало информирован. Я не играл активной роли, поверьте! — привстал Нащокин.

— А кто прятался у вас на чердаке?

— До нынешнего вечера я его не видел. Явился часов в шесть, назвал пароль и от имени Степняка предложил выступить не в час ночи, а немедленно. Но я не успел сообщить остальным… Скажите, пожалуйста, — снова приподнялся директор почты, — я могу надеяться, что меня помилуют? Имейте в виду, я добровольно все рассказал, совершенно добровольно!

— Трибунал, который будет вас судить, очевидно, примет это к сведению, — ответил Петр Андреевич. — Уведите господина Нащокина!

Вдруг стекла задрожали от взрывов. Послышались беспорядочные выстрелы.

— Степняк! — крикнул Волошин.

Схватив шапки, мы выбежали на улицу. Я не мог понять, что происходит в городе. Красноармейцы отступали. По улице неслись кони без всадников, бежали бойцы, вооруженные рабочие и железнодорожники. — Прощай! Я бегу в тюрьму. Арестованных необходимо отправить в Барнаул. Они нам еще пригодятся! — торопливо сказал Волошин и пожал мне руку.

Спрыгнув с крыльца, он попытался остановить бегущую в панике толпу, выстрелил в воздух, но безуспешно. Я потерял его из вида. Часовых возле особняка уже не было. Словно буря пронеслась, и я остался один. Вокруг не было ни души. Послышался рев мотора, у дома затормозила неуклюжая машина. Я узнал автомобиль Романюка. В кабине рядом с шофером сидел Красильников. Романюк выскочил с окровавленным лицом, без шапки. Он поглядел на меня воспаленными глазами и крикнул:

— А, это ты! Где Волошин? Садись! Отступаем!

— Почему?

— Объясню по дороге. Быстрее!

— Обожди секунду, — попросил я и вернулся в кабинет за документами. Взяв кое-какие папки с «делами», я быстро вернулся.

Автомобиль, швыряя нас из стороны в сторону, понесся к базарной площади. Красильников мрачно жевал папиросу.

— В город с хода ворвались части Васильева! — сказал командир полка. — Дивизия с орудиями, броневиками. На станции два бронепоезда белых. В последний момент я получил депешу из Барнаула. На Васильева наступают полки Красной Армии. Белогвардейцы в панике бегут. Рвутся на юг, к китайской границе. Наш Крайск и попался им на пути. Принимать бой нет смысла. Здесь через два дня наши будут. Получен приказ потерь не нести. Отступить в степь, переждать. Больше суток васильевцы в городе не задержатся.

Над моим ухом раздался выстрел. Шофер уронил голову на руль. Машина вильнула В сторону. Красильников, вскочив, направил дымящийся маузер на Романюка.

На узкую улицу с грохотом въезжали зеленые, похожие на черепах броневики…

12

Автомобиль подпрыгнул на панели и врезался в стену. От толчка я вылетел на мостовую. Красильников выстрелил в Романюка, тот упал.

Начальник штаба сорвал с шапки звезду и закричал офицеру, выпрыгнувшему из броневика:

— Сюда! Сюда!

«Ах, мерзавец!» — успел подумать я, бросаясь в узкий, темный переулок. Меня заметили. Грянула длинная пулеметная очередь. Пули взрыли снег. Петляя, как заяц, я мчался по дворам, перелетал через заборы. Наконец, задыхаясь, остановился на пустыре. Из-под снега торчали проволока, консервные банки. Вдали темнели дома. Обыватели притихли в своих домиках.

«Вот он когда показал себя, предатель! — думал я. — Вот кого имел в виду Нащокин! Но Красильников ведь ничего не знал о моем визите к Степняку… Значит, был еще кто-то? Кто?..

Ничего! Все тайное когда-нибудь станет явным, и ты не избегнешь пули, кто бы ты ни был!.. А сейчас я должен уходить. Куда? Появляться в городе, переполненном офицерами и казаками, опасно… Учитель географии Алексей Александрович! — вспомнил я. — Вот у кого можно отсидеться! Его домик стоит на окраине, там безопасно. А может быть, и Лешку встречу?» При мысли о Лешке на душе у меня потеплело. Я почувствовал, что соскучился по его ясным глазам и задорному, мальчишескому голосу.

Сжав пистолет, я стал пробираться к домику Кольцовых. Кожаную куртку я вывернул подкладкой кверху, чтобы не привлекать к себе внимания. Дело в том, что кожаная одежда сделалась своеобразной формой большевиков, «комиссаров». Меня схватил бы первый же встречный солдат.