В исключительных обстоятельствах

— Совершенно верно, но для вас я Исидзима-сан, и не иначе. В присутствии других вы должны обращаться ко мне с почтением: прижав ладони к бедрам, опустив глаза и кланяясь. Вот так, — японец поклонился.

— Я примерно представляю, — сказал Гарамов.

— Отлично. А теперь снимите свою одежду.

Гарамов посмотрел на японца. Тот улыбнулся:

— Никто не должен видеть, что вы советский офицер. Извините, господин Гарамов, но это необходимо.

Гарамов, не сводя глаз с японца, сел. Стянул сапоги, снял китель, брюки. В дверь постучали. Исидзима подошел к двери, спросил тихо:

— Кто там?

Услышав ответ, показал Гарамову: спрячьтесь за дверь. Потом повернул ключ. В щель было видно: вошел невысокий блондин во фраке. В одной руке он держал стопку одежды, в другой — пару лакированных туфель. Исидзима взял у него все и, коротко кивнув, сказал:

— Подождите в коридоре, господин Корнев.

Блондин молча поклонился и вышел. Исидзима протянул Гарамову одежду. Стал наблюдать, как Гарамов одевается.

— Галстук повяжу я, — предупредил он, когда Гарамов стал оглядывать себя в зеркале.

Подождав, пока Гарамов наденет фрак и завяжет шнурки на туфлях, Исидзима чуть отступил. Поморщился:

— Выбриты вы плохо. — Он некоторое время стоял, раздумывая. — Ладно, сойдет. Свой парабеллум можете спрятать за пояс.

Пока Гарамов прятал документы и оружие, Исидзима повязывал ему галстук. Осмотрев работу, подошел к двери, открыл ее, сказал по-русски:

— Господин Корнев!

Блондин, войдя, поклонился.

— Познакомьтесь: господин Корнев — господин Гарамов.

Все это Исидзима сказал совсем другим тоном: брезгливо, жестко и отрывисто.

— Господин Корнев, этот человек прибыл со специальным самолетом, который стоит сейчас у отеля. Прошу во всем помогать ему. Вы поняли?

Корнев поклонился, косясь на Гарамова.

— Прежде всего отведите его в комнату обслуживающего персонала. Накормите, если он этого захочет. Ночной завтрак готов?

— Так точно, Исидзима-сан.

— Хорошо.

Корнев вышел. Исидзима сказал тихо:

— Сейчас я пойду к генералу Исидо. У нас должен состояться важный разговор. Ему я скажу, что достал специальный самолет, чтобы вылететь отсюда. Что вам нужно для того, чтобы взлететь? Говорите коротко. Горючее — сколько? На полную заправку?

— Да.

— Что еще?

— Исправить рацию и навигационные приборы.

— Достаточно ли будет для этого одних материалов или надо вызвать специалистов с аэродрома?

— Думаю, экипаж исправит сам.

— Хорошо. Но для верности я попробую достать рацию и необходимые приборы. Пока Исидо еще обладает властью и может приказать, чтобы сюда доставили все что надо.

— Хорошо. На борту нашего самолета находятся врач и медсестра. Кому-то из них также потребуется посетить отель.

— Ваша медсестра молодая? Хорошенькая?

— Какое это имеет значение?

Гарамов удивленно посмотрел на Исидзиму. Нет, японец как будто говорит совершенно серьезно. Но ведь этот вопрос — хорошенькая ли медсестра — явно не к месту. И когда Исидзима приложил руку к груди, Сергей спросил:

— Повторяю, господин Исидзима, какое это имеет значение?

— Большое. В нашем отеле есть штатные девушки — японки, китаянки, русские. Если ваша девушка более-менее прилично выглядит, я передам ей с вами на борт платье, которое обычно в нашем отеле носят русские девушки. Вы понимаете?

— Нет.

— Ваша медсестра, если потребуется, сможет выходить из самолета под видом моих девушек.

— Но при чем тут «молодая, красивая»?

Исидзима криво улыбнулся:

— Армейский вопрос, дорогой господин Гарамов, вы уж простите. Японская контрразведка, как вы выражаетесь, не лыком шита. Всему Ляодуну известно, что у меня здесь, в «Хокуман-отеле», собраны лучшие красавицы Маньчжоу-Го. Если, еще раз меня извините, ваша девушка будет некрасива — у контрразведки найдутся серьезные поводы для размышлений. Так она красива?

Гарамов пожал плечами:

— Да.

— Очень хорошо. Сейчас Корнев проводит вас в комнату официантов, и ждите меня там, а я иду к генералу Исидо.

Гарамов посмотрел на часы — с момента его выхода из самолета прошло двадцать семь минут.

— Не получится, господин Исидзима. Оставив самолет, я назначил контрольный срок. Он истекает через три минуты.

Исидзима внимательно посмотрел на него.

— Ну что ж, идите с Корневым, он даст вам платье для девушки — и можете пройти на самолет. Заодно сообщите вашим людям о нашем разговоре. Но чем скорее вы выйдете оттуда и вернетесь в комнату официантов, тем лучше.

Сразу же как Гарамов оставил «Дуглас», штурман распределил всех, кроме Арутюнова и Вики, по постам. Сам он занял точку в средней части самолета. Радист и бортмеханик прошли в хвост и сели у иллюминаторов, второй пилот по собственному желанию остался в кабине. Этот пост каждый оценил про себя как самый трудный.