В исключительных обстоятельствах

Подойдя к самолету, он незаметно оглядел рощу. Там сейчас как будто никого не было. Дверь уже открывалась, и он встал на нижнюю ступеньку трапа. За дверью сидели на корточках штурман и бортмеханик.

— Капитан, не высовывайтесь. Держите сверток, здесь комбинезоны.

Бортмеханик ловко подхватил сверток.

— Какие еще комбинезоны?

— Обыкновенные. Пусть весь экипаж переоденется.

— И военврач? — спросил штурман.

— Военврач тоже. Японцы не должны видеть ни советскую форму, ни раненых.

— Ясно.

— Младший лейтенант, кто из экипажа нужен здесь внизу, чтобы начать заправку? Вас достаточно?

— Вполне.

— Тогда переодевайтесь первым, при этом не забудьте закрыть двери. Быстро вылезайте вниз — начинаем ремонт и заправку. Когда спуститесь, без меня ни на какие вопросы не отвечать. А вы, штурман, передайте экипажу: демаскировка смерти подобна.

Вернувшись к машине, Гарамов показал водителю вездехода: подъезжайте. Пока машины, трудно разбрасывая песок, брали с места, пока подъезжали, пока медленно разворачивались, сзади подошел бортмеханик. Сказал на ухо:

— Солдаты — кто?

Капрал остановил машину, вытащил бухту резинового шланга.

— Бунчиков, помогите! — крикнул Гарамов. Шепнул: — Один водитель, другой, вот этот, пожилой — сварщик. Покажите ему, как заделать бензобак.

— Попробую.

Рядовой уже спрыгнул, подошел под крыло, задрал голову.

— Чего это они для нас? — тихо сказал бортмеханик. — Зачем стараются?

— Ничего. Вызваны по приказу японского генерала.

— Как это вам удалось?

— Слушайте, любезный, — Гарамов посмотрел на бортмеханика. — Вы что, особо любознательный? «Как это мне удалось»... А как вам удалось плюхнуться на пляж без капли бензина? Запомните и передайте остальным: по званиям друг друга не называть, со словами «товарищ» не обращаться, и вообще вести себя так, чтобы нельзя было понять, что это советский самолет. И не задавать глупых вопросов.

— Извините, товарищ капитан. Понял.

— «Понял»... Скажите лучше, медсестра перевязку закончила?

— Закончила. — Бортмеханик задрал голову, вместе с солдатом изучая пробоины. По его лицу было ясно, что он наконец занялся любимым делом.

— Давно?

— Давно. Ждем, когда она табачок принесет. Ну и ну. Заплатки три придется ставить.

Подошел Бунчиков, и он кивнул ему:

— Скажите солдатам, что это бортмеханик и они должны строго выполнять все его указания. Вас же попрошу переводить.

— Слушаюсь, господин Гарамов.

Бунчиков пошел к машине, а он придвинулся к бортмеханику, который и в ус не дул:

— При чем тут табачок?

Бортмеханик с неохотой оторвался от осмотра..

— Как при чем? Она же за куревом пошла. А вы разве ее не видели?

— Вы хотите сказать — медсестры нет на борту? — Гарамов почувствовал, как все в нем переворачивается. Бортмеханик явно испугался, но совершенно не понимал, в чем дело.

— Н-нет.

— Давно она ушла?

— Минут двадцать.

Он попытался успокоиться. Может быть, бортмеханик здесь ни при чем.

— Что, по своей инициативе?

— Мы попросили,

— Да вы что здесь, с ума посходили, что ли? — Он подступил вплотную к побледневшему механику. — За «куревом»... Я же строго-настрого всем приказал: с борта самолета не отлучаться.