В изгибе развития

Обратный путь проходил по тем же коридорам и лестницам. Ник Лов уже обратил внимание на то, что, по-видимому, не все лестницы и переходы используются одинаково интенсивно. Он внимательно оглядывал лестницу и этажи. Понимая, что теперь, когда его присутствие уже не составляет тайны, он решил использовать любую возможность для того, чтобы проверить, какие из систем корабля продолжают действовать. Во всяком случае, лифты, из-за недостатка энергии, не включаются или включаются крайне редко.

«Теперь важно выяснить, работают ли пульты связи с БМ? Маловероятно, но попробовать стоит». И Ник Лов, проходя мимо очередного настенного шкафчика информационного пульта, нарочно приблизившись к стене, вдруг резко остановился и, дернув правую руку, вместе с прикованной к ней рукой стражника, быстро нажал три кнопки, составившие набор его личного шифра в реестре звездолёта, и кнопку устной связи. Ник Лов успел это сделать прежде, чем стражники сообразили, что он делает, и с проклятием обрушились на него, оттащив от пульта.

Лампочка ответного сигнала не мигнула, динамик не отозвался. Пульт связи с БМ бездействовал. Ник Лов удручённо, даже не замечая сыплющихся на него ударов кулаками и палками и боли в запястье от кольца наручника, пошёл по лестнице вниз.

«БМ не работает, — грустно думал он. — Впрочем, это неверно. БМ — Большой Мозг — не может не работать совсем. Это означало бы, что все регулирующие системы корабля вышли из строя, а это не так. Работают системы регенерации воздуха, очистки воды, поддержания температуры и так далее. Но БМ не выходит на связь! По-видимому, выведена из строя вся система дистанционного управления и связи, иначе, что бы ни случилось, БМ не мог бы не различить личного кода Ник Лова».

«Тем более не мог забыть, — подумал Ник Лов и тут же внутренне содрогнулся. — А почему, собственно, не мог? Разве память БМ не материальна? Разве она не состоит из огромного числа биокристаллических ячеек и разве нельзя их вывести из строя так же, как выведено из строя многое другое? Например, связь, энергетика. А что сделали с человеческим разумом корабля! Да, испортить биомозг, конечно, можно, но только слишком уж это рискованная операция, ибо испортить БМ и не нарушить режима управления жизненными системами звездолёта почти невозможно. Да и у кого хватило бы квалификации и знаний, чтобы замахнуться на такое?». И вдруг Ник Лов явственно сообразил: «А ведь был один человек, у которого знаний на это хватило бы! Ну конечно, — Ша Вайн! Ша Вайн явно не захотел и не смог совместить свою «божественность» с рациональным мышлением БМ! Стало быть… Стало быть, если святая святых корабля — биомозгу — и нанесены какие-то повреждения, то можно быть уверенным, что выполнено это квалифицированно, с полным знанием дела. Горько, если это так», — сказал себе Ник Лов, вступая в длинный коридор, близкий к внешнему кругу звездолёта и проходящий по кольцу, отделённому от внешней оболочки лишь небольшим балластным пространством. Поняв, где он находится, Ник Лов стал внимательно разглядывать коридор, стараясь уловить, насколько прочна внешняя оболочка. Справа и слева от Ник Лова находились различные нежилые помещения, в своё время предназначенные для сбора и размещения вспомогательных материалов длительного хранения, минералов и прочих образцов тех планет, которые мог посетить звездолёт, и тому подобного. Здесь же располагались балластные цистерны с водой, по мере надобности подаваемой в жизнеоборот звездолёта, цистерны с прочими жидкостями и газами и просто резервные помещения. Но подолгу здесь люди никогда не находились и не работали, ибо эти этажи считалась зонами повышенной опасности даже тогда, когда за оболочкой велись тщательное наблюдение и уход.

Ник Лов не прошёл и нескольких шагов, как его внимание привлекла перегородка с явно покоробленными и деформированными стенками. Дверь в это помещение была закрыта, над дверью выделялся красный диск аварийного предупреждения, который автоматически появлялся при падении давления.

«Вот и первое заблокированное помещение, — сообразил Ник Лов. Он почти физически ощутил холод космического пространства, и ему стало не по себе. — Страшно подумать, что вот за этой, по существу, внутренней комнатной перегородкой, — космический вакуум. Конечно, перегородки первого этажа усилены, но всё-таки… Какая ужасная беспечность! А может быть, просто непонимание того, что грозит кораблю? Тогда это ещё страшнее».

Путь по длинному коридору закончился около одной из дверей. Сопровождавшие Ник Лова стражники открыли её и сдали его с рук на руки находившейся за дверью страже. Сняли наручники и одновременно передали бумагу с записями цифр; номера Ник Лова и количества киловатт-часов, которое ему предстоит выработать.

Ник Лов уже понял, что если грамота и недоступна большинству населения, то счёт, цифры, их начертание и, по-видимому, правила арифметики здесь знают хорошо. «Весьма интересный рудимент того прекрасного образования, которым обладали их предки».