В изгнании

Последняя военная зима. – Париж оживает. – Огромная жалость к русским пленным в конце войны. – Мы снимаем дом в Биаррице. – У великой княгини в Хэмптон-Корте. – Мы везем Федора в По. – Лето в «Лу-Прадо». – «Калаутса». – Отец Жак Лаваль. – Сен-Савен

Зима 1944-45 годов выдалась особенно суровой. За исключением немногих привилегированных счастливчиков, ни у кого не было топлива. Ни у кого не было бензина для автомобиля; такси и автобусы практически стояли, а метро работало лишь до полуночи. Грише пришла идея положить доску на прицеп, в котором он возил овощи из Сарселя, и с этим импровизированным экипажем он отправлялся за нами по вечерам, когда мы опаздывали на метро.

Париж понемногу возвращался к жизни. После четырех лет немецкой оккупации все испытывали потребность в общении. То те, то другие устраивали обеды либо дома, либо в скромных ресторанах. Мой друг Рудольф и то почувствовал вкус к светской жизни. Сложности с продуктами не мешали ему давать завтраки и обеды, где собирались самые разные люди: леди Диана Купер, Луиза де Вильморен, князь и княгиня Андрониковы, Люсьен Тессье с женой, Жан Кокто, художник А. Дриан, Гордон-Крег и потрясающий персидский фокусник Резвани соседствовали с офицерами-союзниками. Русский легионер Тарасов пел по очереди со мной цыганские песни.

Наш друг Казимира Стулгинска первой придумала открыть у себя на улице Массене ресторан, похожий обстановкой на частный дом. Она проявляла необыкновенную щедрость к тем, кто не мог полностью оплатить свой обед. Любезная русская пара Олиферы сделали то же в своей очень красивой квартире на авеню Камоэнса с хорошим освещением и прелестными официантками. Придя туда однажды вечером ужинать, мы нашли своих друзей потрясенных и среди ужасающего разгрома: на квартиру напали люди в масках, вооруженные автоматами. Они унесли все деньги и ценные вещи, какие только нашли, серебряную посуду и все продукты из кухни. Это нам не помешало воздать должное приготовленным блюдам, которые грабители тактично оставили.

У Екатерины Старовой я познакомился с Софьей Зерновой, работавшей секретарем в приюте для русских детей. Это заведение, принимавшее только сирот, существовало в большей мере на частные пожертвования.

Русский старик, одетый чуть ли не в лохмотья, пришел однажды туда с чеком на 5000 франков. Когда Софья Зернова, несколько удивившись, спросила о его средствах к существованию, он ответил, что получает пособие по безработице в размере 3000 франков в месяц и что он накопил эту сумму, «собирая мусор». Софья Зернова сначала отказалась брать деньги, но потом все же взяла, чтобы не обижать старика. За его щедростью последовала другая: немного спустя он вновь пришел с новыми 5000 франками: на этот раз это был дар его французских товарищей, тоже «мусорщиков», пославших свои деньги сиротам Софьи Зерновой.

* * *

Война подошла к концу, и в апреле 1945 года союзниками были «освобождены» и отправлены в Россию более двух миллионов русских пленных, которые понимали, что вернуться в свою страну – это самоубийство.

Мы давно знали про эту огромную беду русских пленных, но мир словно ничего не замечал. Сначала эти факты замалчивались, но потом были изложены в статье, появившейся 6 июня 1952 года в «U.S.News and World Report», независимом информационном еженедельнике, выходившем в Вашингтоне. Чтобы оправдать отказ Соединенных Штатов насильно вернуть домой пленных, захваченных в Корее, автор этой статьи рассказал о том, что не побоялся назвать «одним из самых кошмарных эпизодов самой кровавой войны в истории». Я не могу не предоставить ему слово:

Когда война в Европе закончилась, союзники обнаружили, что более двух миллионов русских находятся в плену у немцев или воюют у них. Целая русская армия под командованием русского генерала Андрея Власова, бывшего защитника Москвы, входила в немецкие вооруженные силы. Кроме того, были освобождены сотни тысяч русских военнопленных, и многих из них отвезли в лагеря в Англию и даже Соединенные Штаты. Большинство выказывало сильнейшее нежелание возвращаться на родину.

Тем не менее, вскоре после Ялтинской конференции судьба этих освобожденных русских была решена приказами верховного союзного командования, согласно которым «все русские, освобожденные в зоне, контролируемой союзным командованием, должны быть переданы властям СССР как можно скорее».

Таким образом, массовая репатриация началась в мае 1945 года. Она длилась больше года. За это время сотни тысяч русских пытались избежать этого обязательного возвращения на родину, и десятки тысяч покончили с собой в дороге. Американцы, которым был поручен надзор за ними, были вынуждены отправлять их силой. Один из офицеров союзников пошел под военный трибунал, отказавшись это делать.