В калейдоскопе событий (сборник)

Оказывается, он должен был обязательно находиться в пограничном состоянии (между жизнью и смертью). А доводила его жена до этого состояния, когда уподобившись прессу, выжимала из него «сок», – то бишь давила Маркела своей массой с такой силой, что оба обливались потом. При этом все полотенца и простыни в доме были постоянно влажными или совсем мокрыми.

Пауза.

Биограф. (Сглотнул слюну). Ведь одно дело обтереть любой сухой тряпочкой (чуть ли не обычным носовым платком средней величины) ничтожно-жалкое тельце Маркела и совсем другое дело – Ольга Юрьевна… Ведь в этом случае нужна обработка сухими и обяза-тельно ворсистыми (разукрашенными разными эротическими рисунками) импортными полотенцами могуче-ослепительно-прекрасного тела его избранницы. Иногда она поручала операцию обтирания своего тела Маркелу. И в эти моменты он прямо-таки трепетал от блаженства. При этом Ольга Юрьевна обращала свой величественный взор на семейные трусы мужа и благосклонно улыбалась… Когда же «леденцу» мужа становилось тесновато, она, как правило, говорила: «Ну, что ж, теперь посмотрим, как ты меня любишь… Дорогой мой человечек! Надеюсь, оправдаешь мое доверие… А не то, сам знаешь…»

Занавес.

Явление VII

Прошло 2 недели.

Москва. Снова переоборудованный под жилье бывший офис АОЗТ «Новатор». Оба супруга крепко спят.

Маркел. (Вдруг просыпается и резко отбрасывает одеяло). Красавица моя! Богиня! Просыпайся скорее!

Ольга Юрьевна. (Медленно открывает глаза и прямо лежа дает мужу затрещину). Ты что, сдурел, парниша? Чего орешь? Я же запретила тебе так резко меня будить!

Маркел. (Вытирая рукавом пижамы кровь с разбитой губы). Я видел, небожительница. Видел!

Ольга Юрьевна. Что же ты видел, неадекватный человек?

Маркел. (Захлебываясь от восторга). Я видел себя маркизом в XVIII веке! Только не разобрал, в какой стране!

Ольга Юрьевна. И ты посмел меня разбудить из-за такой ерунды? Я же тебе велела доложить о своей предыдущей жизни… Неужто не понятно?

Маркел. Сделаем еще одну попытку, моя прелесть…

Ольга Юрьевна. (Наваливается, подминая Маркела под себя). Добрых сновидений, непонятливый мой. Даю тебе два часа!

Прошло около 2-х часов.

Маркел. (Начал произносить во сне какие-то утробно-булькающие звуки).

Ольга Юрьевна. (Напряженно ждет результата). До истечения 2-х часов осталось около 10 минут… Будить Маркела или не будить? Чу! Вроде он начал говорить членораздельно…

Маркел. (Все еще с закрытыми глазами). Пардон, небожительница моя… Вижу тебя крепостной актрисой в театре. Имение Расхлябино… Курской губернии. Вот к тебе подходит барин с хлыстом…

Ольга Юрьевна. (Перестала слушать этот бред, заткнув уши ватой). Ах, так… Тогда получай, мерзавец! (Откинула одеяло. Затем с трудом приподнялась на могучих руках и с удовлетворением осмотрела свои ослепительно белые полуторапудовые груди, с рас-плывшимися розовыми сосками. Задумалась на секунду и уже без колебаний положила одну из них на блаженно улыбающуюся во сне физиономию Маркела).

Пауза.

Маркел. (Поначалу резко дернулся, потом вяло посучил кукольными ножками и затих навеки…)

Пауза.

Ольга Юрьевна. (Поочередно разводит в стороны и складывает на его груди крохотные ручонки Маркела). Что я наделала?! (Делает искусственное дыхание «рот в рот»). Ну, как же так? (Ее огромное, лоснящееся от пота тело сотрясают рыдания). Однако… (Поворачивает голову и видит себя в зеркале трельяжа). Даже в этой ситуации я прекрасна!

Занавес.

Явление VIII

Прошло несколько дней.

Подмосковье. Дача. Автор-биограф сидит за письменным столом.