В канун Рождества

— Какое все огромное, правда? — сказала Кэрри. — Даже небо здесь кажется вдвое выше и шире, чем в других местах. — Она была одета в теплую черную куртку с капюшоном и меховую шапку. Кэрри надела также темные очки, чтобы защитить глаза от яркого солнечного света. — Наверное, потому что воздух чистый — ни тумана, ни пыли. А вы знаете, что в это соленое озеро, образованное морем, впадают пять шотландских рек, которые славятся самой лучшей породой лососей?

— Кто это вам сказал?

— Оскар.

— Он, наверное, мальчишкой здесь рыбачил.

— Повезло ему.

Кэрри пристально разглядывала план, начерченный Оскаром.

— Наверное, мы уже скоро приедем на место. Сначала будет стена, а потом, через четверть мили, главные ворота.

И вот внезапно слева показалась стена. За ней можно было разглядеть высокие деревья, посаженные в определенном порядке. С обеих сторон главных ворот возвышались, как башни, две веллингтонии. Из трубы маленького дома клубился дым, в небольшом саду на веревке висело белье, на ступеньках крыльца валялся забытый пластмассовый игрушечный трактор.

Они прочли на вывеске: «Гостиница Корридэйл».

— Вот мы и прибыли, — сказала Кэрри.

Сэм проехал в ворота. Подъездная дорога пролегала между огромными дубами и вся была изрезана следами шин. На снегу лежали синие тени от деревьев. Примерно через четверть мили дорога сделала зигзаг, и они увидели деревянный щит со стрелкой, указующей направо: «Для постояльцев гостиницы». Эта часть дороги была покрыта нетронутым, девственно чистым снегом. Впереди был еще указатель: «Ферма и лесопилка», и они поехали туда. Кэрри углубилась в план.

— Скоро будет еще развилка, мы поедем налево и там увидим дом Билликлифа.

— А кто такой Билликлиф?

— Когда-то он служил здесь управляющим. Оскару и Элфриде пришлось заезжать к нему за их ключом от Усадьбы. Элфрида рассказывала, что он старый зануда и дом у него запущен, поэтому они вели себя с ним при первой встрече не очень любезно. А потом он вдруг тяжело заболел, и Оскару пришлось везти его в больницу. Там он сейчас и находится. Вот развилка, здесь нам надо повернуть налево.

Следов от машин было много, и вскоре в отдалении от проезжей части показался первый коттедж.

— Вот тут живет майор Билликлиф.

Сэм, заинтересовавшись, сбавил скорость. Небольшой каменный дом, основательный, с крытым крыльцом и двумя окнами в мезонине. От калитки к входной двери вела короткая дорожка, на которой стоял, ржавея, печальный и заброшенный старенький «воксхолл», уже покрывшийся слоем снега дюймов в десять. Темные окна дома были плотно закрыты занавесками, из трубы не поднимался дым.

— Какое мрачное жилище, — заметила Кэрри.

— Все кажется мрачным, когда нет следов жизни.

Они медленно продвигались вперед, давя колесами льдинки. Дорога словно запнулась, а потом самым очаровательным образом неожиданно повернула. Опять поворот, и перед ними оказался коттедж Розы Миллер, совсем не похожий на дом майора Билликлифа: ухоженный, приветливый, с тюлевыми шторами в окнах и жизнерадостно кудахтающими курами, которые деловито сновали по маленькому дворику. Роза топила печь, и в воздухе пахло торфяным дымком.

Сэм и Кэрри медленно проехали мимо фермы и заднего двора, откуда тянуло здоровым навозным духом, мимо пастбища с овцами, а затем мимо еще одного коттеджа, где жил егерь. Там из-за дома вдруг выскочили, самозабвенно лая, два спаниэля.

— Хорошо, что мы не взяли с собой Горацио, — сказала Кэрри, — а то бы у него случился разрыв сердца.

Снова открылся вид на море и поля, сбегающие вниз, к водам залива. Деревья стали гуще, показался еще один коттедж, затем северная сторона стены, огораживающей сад, и красивый каменный дом, к которому вели железные кованые ворота. Позади виднелся большой деревянный сарай, предназначенный для трактора. Двери сарая были широко распахнуты, а рядом стоял забрызганный грязью «лендровер». Сэм подъехал поближе, и они вылезли из машины. Одновременно из сарая появился молодой человек со старой собакой — Лабрадором желтоватой масти. Молодой человек был облачен в рабочую куртку, на ногах — резиновые сапоги. Перед носом торчала антенна рации.

— Чарли Миллер?

— Он самый. Эй, Брэнди, не прыгай на леди. Глупая невоспитанная старуха. Не умеешь вести себя прилично.

— Ничего страшного, — улыбнулась Кэрри.

— Ну да, следы грязных лап на куртке вам вряд ли понравятся. — И Чарли обратился к Сэму: — Вы будете Сэм Ховард?

— Да, а это Кэрри Саттон.

— Приятно познакомиться.

Чарли и Кэрри обменялись рукопожатием.

— Оскар мне уже звонил. Вы приехали за елкой. Она в сарае, идите за мной.

В сарае громоздились штабеля деревянных поддонов для картошки, куча распиленных бревен, несколько ящиков для фруктов, сетчатые мешки с турнепсом. Здесь приятно пахло землей, опилками и машинным маслом. Елка стояла, прислоненная к старому трактору.

— Оскар сказал, что дерево должно быть не выше шести футов, так что я выбрал вот эту. Она хорошей формы и все ветки целые.

— Прекрасная елка.

— По два фунта за фут. Всего двенадцать. У вас есть для нее подставка?

— Вот не знаю. Оскар ничего не сказал.