В капкане совершенства (СИ)

— Да, ты права, — он согласился полностью. Либо просто думал о чем-то другом?..

— Только прости, что я снова трогаю эту тему, но я правда хочу понять, — они изрядно помолчали, прежде чем он взглянул на нее. — Ты отказалась от помощи науки, чтобы иметь детей, потому что тебе не совсем нравятся ее методы, хотя они и эффективны? С ними твой брак продолжался бы, мужчина, которого ты любила, остался бы с тобой. Хотя, вероятно, ты посчитаешь подобное сохранение отношений обесцененным…

— Посчитаю, — Ляля помедлила, ответив сначала на последнюю фразу. Артем все больше раскрывался перед ней, и она видела, что за скромным его поведением прячется живой ум, не боящийся задавать вопросы. Он был настоящим исследователем по своей натуре. Исследователем, получившим слишком сильный удар и нуждавшимся в исцелении не меньше, чем она. — В этих методах меня не устраивает то, что они попирают саму жизнь, — сказала она негромко. — Жизнь, какой я ее вижу, какой уважаю. И тем более в моих собственных гипотетических детях. Это, как я думаю, один из краеугольных камней моих убеждений. Если я откажусь от него, что останется от меня?.. Ты не подумай: я не осуждаю тех, кто прибегает к технологиям. Я рада видеть, что дети родились у тех, кто отчаялся… И завидую даже. Но мысль о том, что сам метод дает стабильный сбой, отнимающий жизнь — да, жизнь! Не просто какое-то биологическое состояние, а именно жизнь! — не у горстки клеточек, а у плодов, которые уже словно люди, которые вот-вот будут готовы родиться… На мой взгляд, одно дело, когда по каким-то природным, физическим причинам эмбрион терпит неудачу в развитии, и совсем другое, когда мы имеем пугающую закономерность, не дающую ему появиться на свет. При том эта закономерность проявляется уже на большом сроке и гораздо чаще, чем при обычной беременности. Словно русская рулетка — игра, когда оставляют один патрон в барабане и стреляют в голову, — но и она честнее. Там везение, здесь — повторяющаяся неизбежность. Для меня реальна жизнь, доброта, любовь, разумность, сострадание. Из этого и состоит мой Бог. Если я выкину это из себя, разве я останусь собой? Разве смогу смотреть на себя в зеркало или спокойно просыпаться по утрам?..

Она замолкла. Артём кивнул. Он понял ее, большего не требовалось.

Прощаясь на ночь, Тёма изрек:

— Они дураки, что на место замадминистратора назначили не тебя, а Пауля. Ты в сто раз умнее его. Ты бы сделала мир лучше.

Глава 5

Лекция в компании «Новый мир» надолго отпечаталась в захламленной памяти Адель.

Придя следующим утром в квартиру председательницы, второй член регионального комитета Наина обнаружила в ней обычный хаос, смазанный, однако, паническим настроением. Наине было за сорок, одевалась она несколько невзрачно и была полновата. Карие глаза смотрели через стекла очков не просто спокойно, а скорее, охлаждающе и отрезвляюще. Но тут в них промелькнули короткие искорки, а на губах осела саркастичная гримаса.

Адель ходила по огромным комнатам в лифчике и брюках, из детской доносились крики ее младших, которых еще рано было устраивать в садик или школу-пансион. Няня же сегодня оказалась изгнана в приступе неконтролируемой ярости.

Два ближайших ассистента — сотрудники аппарата комитета — бродили неприкаянные: один сильно нервничал, второй хранил насмешливое спокойствие. Муж сидел на кухне в халате и пил кофе, читая что-то на экране личного компьютера и словно не замечая, в каком балагане живет.

— Что за черт?! Черт, черт, черт вас всех возьми!.. — бушевала хозяйка региона.

Жители этого дома не стеснялись чертыхаться, да и Богу не молились, если их не снимали на камеру.

— Опять острая фаза? — поинтересовалась Наина у неравнодушного помощника, которого звали Дима.

— Очень. Приняла свои лекарства, так еще хуже стало, — вполголоса ответил он.

— Слышишь, барышня, — обратилась Наина к заклятой подруге, — я была у следователя. Он сказал: дело раскрыто. Отравитель из секты «Отступники». Он во всем признался. Сейчас арестовывают остальных участников и допрашивают. Случайная жертва… — она хотела сказать: «Жива», но ее перебили.

— Какого дьявола ему это понадобилось?!.. — в бешенстве выкрикнула Адель.

— Фрустрация… Он сказал, что ты — исчадье ада. Суккуб, которого необходимо уничтожить.

— Он что, пророк?! Откуда он такое взял?!..

— Говорит, что ему известно об оргиях, извращениях и незаконных опытах на людях…

— Дьявол! Святоша постыдный!.. Дима!!! Уведи этих сопливых созданий в парк ради Устава ООН! — взвыла в адрес помощника Адель, которую окончательно доконал плач малышей. — Проклятая свобода слова!.. Жизнь бы отдала за цензуру и политические лагеря!

— Милая, я могу тебе помочь?.. — из кухни появился невозмутимый муж.

— Займись сексом! Только не со мной!.. Мешать не будешь!

Он пожал плечами и, довольный, пошел переодеваться.

— Скажите «пока» маме, — Дима поднес двойняшек к лицу Адель.

— Пока, крохи. Слушайтесь дядю Диму, — она чмокнула их в заплаканные носы и потеряла интерес. Дима ушел.