В капле воды отразится вселенная

Они ездили от селения к селению, деревни сменяли мелкие хутора, хутора городки, проходили дни месяца, закончилось лето, прошла осень, зима…Лика была частично права -- ее путешествие затянулось не на один год, но правда и не на десять. На семь. Люди, люди, люди, добрые и злые, страждущие и притворяющиеся, обиженные и надеющиеся, разочарованные в жизни и с ясным взглядом в будущее. И всех Ника чувствовала, всех и каждого. Сначала ее просто оглушил этот поток людских эмоций, удивило их разнообразие и порой удивительная нелогичность, благородство и низость. Она с удивлением осознавала насколько сложно понять другого человека, даже если чувствуешь все его мысли, чувства, помыслы. Порой ей казалось, что под наплывом этих всех людей в ней скоро просто не останется места для нее самой. Где-то так оно, наверное, и было. Стемид честно везде ее сопровождал, но ни о какой человеческой любви и речи не шло. Он любил ее, но как богиню, светлую и безнадежно далекую, а Ника… сначала ее просто захлестнуло море человеческих эмоций, потом она постепенно научилась немного отстранятся, чтоб сохранить хоть часть себя, но сил на любовные порывы просто не оставалось. Они стали скорее соратниками, друзьями, но уж никак не влюбленной парой.

Платье священного озера, которое она одевала под всю одежду, оказалось не только изумительно красивым, но и невероятно полезным. Зимой оно грело, в жару в нем было свежо. Еще это одеяние не требовало стирки. Однажды Ника попыталась его снять и постирать, и при приближении к воде оно просто превратилось в воду и протекло у нее между пальцев в реку, и, растворившись в нем на мгновение, вернулось снова к Нике, благополучно само одевшись, чем Ника несказанно обрадовалась, так как одевать это чудесное одеяние для нее было бы еще той задачкой. А так она просто старалась регулярно в одиночестве, чтоб не пугать чудесами народ понапрасну, оказываться у реки или другого водоема, где и «стирала» свой чудный наряд. Ее современная одежда, все вещи, в том числе и белье так и остались на поляне в лесу, и у нее не было ни малейшего желания за ними ехать. Одежду, как и еду ей приносили в качестве даров. Она брала себе только самое необходимое, остальное оставляла там, где в этом больше всего нуждались. Да и далека она была от прежней себя. Настолько далека, что даже стремление домой просыпалось в ней все реже и реже. Она помнила дом, родных, прежнюю жизнь но как в тумане, и не знала действует ли так ее миссия или это просто от массового перегруза эмоциями.

Так как свой поход она вела не особо распространяясь, что и кто она, то в основном ее принимали просто за целительницу, однако молва собирала людей в округ почти сразу, после первого кому она помогала. Ника исцеляла всех. Но иногда вместо радости чувствовала на себе и обиженные взгляды тех, чьи родные и близкие не дождавшись ее, умерли. Эти люди, как ни странно почти ненавидели ее, и это было очень больно. Так больно, что Нике потом приходилось по нескольку дней находится в одиночестве на природе, чтоб принять эту боль, обратить ее в исцеляющую силу, чтоб не нести в себе это разрушение дальше. Это было трудно, особенно первый раз, когда Нике пришлось самой понять, что делать с этим, как спасаться самой и дальше искать силы для помощи людям. С природой было легче. Она просила у нее исцеления, но и давала взамен энергию, это было больше похоже не на помощь, а на обмен силой. Иногда Нике казалось, что она берет у людей эмоции, отдавая им взамен гармонию природы, а с природой делилась этими разнообразными эмоциями. Она была как проводник между ними, между богими и людьми, между людьми и природой. Живой переходник…

Не раз маленький отряд Ники оказывался в поле зрения разбойничьих шаек, куда ж без них, но большинство их них почти сразу понимали, что имеют дело с чем-то необычным и уходили, стараясь не гневить богов, или даже просили помощи. И как тут не понять, если по ночам их скромную компанию стерегли все ближайшие хищники в округе, а днем неизменно рядом оказывались более мирные животные в приличном количестве. Животные даже лучше чем люди чуяли Лелю и шли к ней со всех сторон, при этом прекрасно чувствовать себя друг возле друга могли волки и зайцы, и другие виды которые в естественной среде, были друг для друга едой и поедающим. Агрессия в ее компании не имела места среди животных. С людьми было сложнее. Люди как всегда были самыми непредсказуемыми.