В катакомбах Одессы

— Так-то вот! — улыбаясь, сказал Бадаев. — О нашей с вами работе теперь во всем Советском Союзе знают. — Владимир Александрович помолчал и сказал еще: — Про нашу работу, но не про нас самих. В нашем деле нельзя иначе.

Яков готов был прыгать от радости, плясать, кричать «ура», но он стеснялся Бадаева и сидел, едва сдерживая переполнявшие его чувства. Только подмигнул Чикову — вот ведь как получается!..

Яков хотел спросить Бадаева про Тамару Шестакову, которая приходила тогда на связь в слесарную мастерскую. Это ей рассказал он про бензохранилище. Хотел спросить, но не осмелился.

Вскоре пришли Межгурская и незнакомый партизан из катакомб. О чем-то пошептались в коридоре с Бадаевым и вернулись в комнату. Жена Бойко позвала всех ужинать. Ели горячую картошку с консервами, потом пили чай, и Владимир Александрович читал вслух газеты, которые принесла Тамара Маленькая. Много смеялись, когда читали объявления. Особенно насмешило всех объявление какого-то астролога.

— «Известный своей сорокапятилетней практикой, — читал нараспев Бадаев, — окулист, астролог и психофенолог, предсказатель по звездам и планетам турок Сулейман сообщает об опасностях и переменах в жизни каждого по фотокарточкам. Заочно отвечаю на вопросы о будущей жизни, даю полезные советы по науке Деборолля, Лафирте Голля и других профессоров, изучавших науки в Индии. Плата по соглашению. Прием с 9 до 1 часа дня и с 2 до 5 вечера».

— Турок… Какой это турок — жулик и проходимец, — определил Яша.

Бадаев хохотал до слез.

— Для румын это самый нужный человек в городе, — сквозь смех говорил он. — Может, он предупредит их об опасностях и переменах в жизни, даст им полезный совет — убираться от нас подальше!.. А вот еще!..

Рядом с объявлением о продаже двух шприцев для набивки колбасы стояло объявление шарлатана-изобретателя.

— «Перпетуум-мобиле — вечный двигатель изобретен мной! Ищу лицо с небольшим капиталом. Гарантирую возврат денег, если модель не даст движения и прироста минимальной силы хотя бы в три сотых процента. Изобретатель Заставский».

Владимир Александрович повернулся к Бойко:

— Вот тебе бы такую работенку, Петр Иванович, — сказал он шутя. — Крутить вечный двигатель…

Яше показалось, что Бадаев сказал это неспроста и что Бойко обиделся на эту шутку. Он нахмурился и ничего не ответил. Бадаев продолжал читать. Вот он остановился на извещении оптика Калиновского об открытии оптического магазина на Гулевой улице. Владелец магазина объявил, что продает и принимает на комиссию театральные бинокли, микроскопы и другие оптические приборы.

— Ну, это уже не интересно, — Бадаев отложил газету.

Было поздно. Тамару уложили спать на тахте в комнате Бойко, а мужчины пошли в комнату рядом. Бадаев позвал Яшу на кухню.

— Слыхал последнее объявление насчет микроскопов? — спросил он. — Завтра сходи по этому адресу. Спросишь: «Принимают ли перламутровые бинокли без футляров?» Хозяин ответит: «Если только новые». После этого спросишь: «Нет ли чего для Володи?» Донесение передашь, как обычно…

Стали укладываться спать.

Утром, когда ребята проснулись, Бадаева и его спутников в комнате уже не было. Вместе с ним ушел Бойко. Бадаев позвал его в катакомбы.

Яша Гордиенко и его приятели так и не поняли, зачем же приходил в город Бадаев. Уж конечно, не для того, чтобы читать в «Одесской газете» про гадальщика Сулеймана или про изобретателя перпетуум-мобиле. Но зачем?

В тот же день Яша Гордиенко отправился выполнять поручение Бадаева.

Он никогда не откладывал дела в долгий ящик — надо так надо. В помощь себе взял Алешу. С Хорошенко у них всегда ладилась работа, друг друга понимали с полуслова. Будто бы одинаково думали. Зачем, куда они идут, Яков не сказал. Только когда вышли на Гулевую улицу, Гордиенко шепнул:

— Теперь гляди в оба! Иди той стороной и следи за мной. Никуда не уходи, пока не вернусь. Бывай здоров!..