В катакомбах Одессы

Молодцов не раскаивался, что вышел из катакомб, нашел Самсона и вывел его из западни. Значит, риск был оправдан. Больше того, Гласова удалось связать с Олегом. Теперь Самсон, вероятно, уж действует на оперативном просторе… Попутного вам ветра, ребята!

На допросах Молодцов выдержал, а как остальные? Межгурскую на руках приносили с допроса, пытали Шестакову, избили Яшу… Эти тоже не сказали слова, но другие? Хватит ли у них силы выстоять?

Но напрасно чекист тревожился бессонными ночами в тюрьме. Люди выдержали, сохранили в себе духовную силу, которая только одна владела поколениями революционеров-подпольщиков, знавших, во имя чего ведут борьбу. Все, кто пережил то лихое время, запомнили и не забудут слова Бадаева: «Главное, ребята, не потерять веру в наше большое дело. Кто сохранит ее — выдержит».

Из центральной тюрьмы группу Бадаева почему-то снова отправили в сигуранцу. Здесь новая тяжелая весть больно ударила Молодцова. Арестовали Екатерину Васину с дочкой. Об этом узнала Тамара Межгурская, ей даже удалось переправить Екатерине записку. Говорят, что дочь Васиных, возможно, освободят как несовершеннолетнюю.

И снова возникла надежда, мечта о побеге, она никогда не покидала узников-катакомбистов. А что, если через Зину, через дочку Екатерины Васиной, связаться с отрядом — пусть организуют налет на сигуранцу. Это возможно. Следует сделать так…

В голове рождались самые дерзкие планы.

А там, по другую сторону фронта, в Москве, в оперативном центре тоже рождались такие же дерзкие планы. Еще в начале событий, как только восстановилась неустойчивая связь с одесским подпольем, Григорий немедленно передал запрос:

«Сообщите, надежен ли курьер, который принес сведения о Кире. Уточните, под какой фамилией он арестован и находился под следствием. Есть ли возможность выручить Кира при конвоировании или при других обстоятельствах? Как произошел провал? Кто виноват в этом, кто руководитель группы, где произошел арест? Есть ли смысл и возможность поставить вопрос об обмене Кира на румынских военнопленных? Если возможно, успеем ли это сделать? Подумайте о возможности вооруженного налета на тюрьму, в которой сидят арестованные. Для подкрепления можем вызвать парашютную группу самоотверженных, смелых людей».

Планы, планы, планы… Они рождались в Москве и катакомбах, в тюремных камерах и в одиночках сигуранцы.

Ребята-комсомольцы, друзья Якова Гордиенко, тоже строили планы, что-то придумывали, потом отвергали и начинали сызнова. В тюрьме парни жили одним гнездом и сообща намеревались бежать.

Гриша Любарский долго ходил пришибленный, и товарищи с трудом вывели его из этого состояния. Ведь получилось, что Гриша будто бы стал соучастником Бойко-Федоровича. Да, да! Гриша сам так и считал, терзаясь тем, что случилось. Он убил Борового по приказу предателя. Разве он сам, Григорий Любарский, не предатель после этого?!

Полный отчаяния, подросток лежал на голых нарах, уткнувшись лицом в свернутый ватный пиджак. Его как могли успокаивали, убеждали. Любарский поднимал голову, и в глазах его было столько тоски и страдания, что друзья опасались, как бы он чего над собой не сделал. Однажды Гриша сказал:

— Помните, ребята, мы читали письма… Комсомольцев, которых казнили белые. Разве они могли бы так?

— Так ведь это обман. Тебя Старик на обман взял, на провокацию. — Гордиенко вскипал при одном воспоминании о хозяине мастерской. Он ненавидел его лютой яростью…

Гриша стоял на своем:

— Помните, как писала Дора: «Я умираю как честная коммунистка…» А я?.. Ой, гад, что он со мной сделал!.. — Любарский снова зарылся с головой в пиджак, и острые плечи его начали вздрагивать.

Когда Гриша несколько успокоился, он признался товарищам:

— Знаете, ребята, ведь Дора Любарская мне тетка, родная сестра отца…

— Чего же ты сразу не сказал? — спросил Хорошенко.

— Не знаю… Подумали бы — хвалится… Ведь нам до них, как до неба… Помните, как она просила поклониться солнцу, цветам. Потому что у нее на душе светло было… А у меня…

— Опять за свое! — сердито проворчал Яков.