В кавычках и без

Прелюдией событий вокруг подписания закона стала война по поводу интернетовских точек, посвященных «ревизии», т.е. пересмотру истории Холокоста – истории уничтожения евреев во время Второй Мировой войны. Одним из наиболее активных «ревизионистов» в Интернете был и остается канадец немецкого происхождения Эрнст Цюндель, со своих интернетовских страниц борющийся, как он утверждает, за восстановление исторической справедливости по отношению к немцам, за разоблачение «сионистской пропаганды», получающей дивиденды от неустанного внедрения «мифа о Холокосте» – как в виде все возрастающего еврейского влияния на Западе, так и в том, что Израиль да и само американское еврейство выводятся, по словам Цюнделя, из зоны критики. Трудно сказать, чтобы Цюндель и его товарищи-ревизионисты имели очень уж многочисленную аудиторию в Интернете – там предостаточно куда как более интересных для массовой аудитории страниц. Но первая же попытка перекрыть информацию, доступную с ревизионистских страниц, предпринятая влиятельными еврейскими организациями в США, вызвала неожиданно резкую реакцию обитателей Интернета.

Когда центр Симона Визенталя начал планомерную атаку на точки Интернета, подобные той, на которой представляет свои взгляды Цюндель, многие десятки пользователей Интернета открыли на своих страницах так называемые «зеркальные точки», на которых поместили все материалы канадского ревизиониста. Большинство при этом делало приписку, что взглядов самого Цюнделя не разделяет, но не может и не желает мириться с попыткой цензурировать свободу обмена мнениями, сколь бы деликатных тем такие дискуссии ни касались. И если инициаторам запрета удалось добиться определенных – и немалых – успехов в Европе (в первую очередь в Германии, что несложно понять), то на Североамериканском континенте результат был абсолютно противоположным. Тогда-то и появился на свет столь неудачно скроенный клинтоновский закон от 8 февраля.

Следует сразу же уточнить, что проблема с самого начала не ограничивалась Холокостом. И, конечно же, дискуссия о цензурировании Интернета никоим образом не проходила по этнической линии. Скажем, директор Американского института гражданских свобод Айра Глассер и сенатор-демократ Расс Фейнголд, оба этнические евреи, были первыми, призвавшими к отмене сомнительного закона – и, если надо, в суде (как оно и произошло).

Благовидный предлог, под которым президент попытался ввести цензуру в Интернет – защита подрастающего поколения от всех мыслимых и немыслимых непристойностей – никого в заблуждение не ввел. Тем более, что сам текст закона уже намекал на хорошие возможности его толкования «вширь», где тюремное заключение до двух лет и штраф до 250 000 долларов могли стать уделом каждого, «распространяющего доступным для лиц младше 18 лет образом материалы, непристойные в содержании, описании или изображении». Причем «непристойное» трактовалось как «оскорбительное по современным общественным стандартам». Довольно расплывчатая формулировка, под которую при желании можно подвести очень и очень многое…

Крайне нелиберальная попытка «самого либерального президента» встретила единодушный отпор Федерального суда. Судья Стюарт Дэлзелл написал в постановлении: «Как наиболее активная из всех существующих форм самовыражения масс, Интернет заслуживает максимальной защиты от вмешательства правительства». Судья Долорес Словитер добавила, что несостоявшийся закон представляет собой «навязанное правительством ограничение свободы слова в его содержании, и в данном случае эта свобода имеет право на конституционную защиту».

Идеологический запрет по самой природе своей – вещь, склонная к самовоспроизведению и размножению. Выведите за рамки разрешенных законом дискуссий (само выражение – до чего же не по-американски звучит!) любую область человеческих отношений, истории, философии, науки – и вскоре вы с неприятным удивлением обнаружите, как из этой «разрешенной сферы» выпадают все новые и новые зоны. Дэниэл Вайтцнер, директор центра за демократию и технологию в Вашингтоне, справедливо замечает: «Как могут функционировать пользователи Интернета в этой глобальной сети, если она будет управляться законами более 100 различных стран? Если США решат цензурировать оскорбительные материалы, а Китай попытается цензурировать антикоммунистические материалы, а Сингапур станет цензурировать материалы, опасные для его правительства, то мы очень скоро окажемся в сети с наименьшим общим знаменателем, где все, что нам останется, – это математические задачки.»

Итак, «либеральному» президенту был преподнесен урок демократии. Значение этого урока трудно переоценить, тем более что за развитием сюжета весьма заинтересованно следили политики и за пределами США, имеющие со своевольным Интернетом не меньше хлопот. Иное дело, что в рамках все той же демократической системы решение федерального суда может быть оспорено.