В каждом сердце – дверь

Это погребение, какое-никакое, было единственным, что они могли дать Лориэль; к этому необходимо было отнестись со всей серьезностью. Они шли и шли, пока не добрались до конца благоустроенной школьной территории, здесь ее сменяли буйные заросли сорняков и полоска каменистой земли, на которой никогда ничего не сажали и вообще никогда не было ничего, кроме пустыря. Эта полоска, разумеется, тоже принадлежала Элеанор: семья Уэст владела землями на много миль кругом, и теперь, когда Элеанор осталась последней в своем роду, все до последнего дюйма было ее. Она решительно отказалась продавать или сдавать под застройку участки, прилегающие к территории школы. Для местных защитников природы она стала героиней. Для местных капиталистов она стала врагом. Кое-кто из особенно рьяных недоброжелателей говорил – похоже, этой женщине есть что скрывать, и они были по-своему правы. Точнее говоря, этой женщине было что защищать. Поэтому она действительно была опасна, они даже не подозревали насколько.

– Погоди, – сказала Джек, когда вышли на пустырь. Она повернулась к Лориэль и произнесла: – Если ты меня слышишь, если понимаешь мои слова, кивни. Пожалуйста. Я знаю, ты меня при жизни не любила, да и я тебя тоже, но речь идет о жизнях других людей. Спаси их. Ответь мне.

Кристофер играл. Череп Лориэль медленно опустился к грудине, он двигался без помощи мышц и сухожилий. Джек выдохнула.

– Я не знаю, конечно, может, это как доска Уиджа – я получу от тебя те ответы, которые хочет услышать Кристофер, но мне кажется, тут другой случай, – сказала она. – Может быть, неделю назад и правда ничего не вышло бы, но теперь у нас в школе есть Нэнси, а к ней призраки тянутся. Мне кажется, ты все еще Лориэль на каком-то глубинном уровне, в душе. Пожалуйста, ответь мне. Кто тебя убил?

Несколько секунд Лориэль не шевелилась. Затем медленно, словно каждое движение давалось ей с невероятным усилием, подняла правую руку и указала пальцем куда-то рядом с Джек. Джек оглянулась, но не увидела ничего, кроме пустоты. Она вздохнула.

– Видимо, я слишком многого от нее хочу, – сказала она. – Кристофер?

Он кивнул и провел пальцами по флейте. Скелет Лориэль спустился с невысокого холма на пустырь и зашагал дальше, с каждым шагом все глубже опускаясь в землю, словно по невидимой лестнице. Не прошло и минуты, как он исчез – макушка черепа скрылась под землей. Кристофер опустил флейту.

– Какая она была красивая, – сказал он.

– Хотела бы я думать, что это «была» относится к тому времени, когда у нее еще была кожа, – сказала Джек. – Ну ладно. Давай вернемся к остальным. Одним тут небезопасно.

Она повернула назад, и Кристофер за ней. Вместе они устало зашагали к дому по широкой зеленой лужайке.

9. Подбитые птицы Авалона

Обед прошел в неестественной, напряженной обстановке: никто не переговаривался, и почти никто ничего толком не ел. На этот раз привычка Нэнси потягивать фруктовый сок, а еду только размазывать по тарелке не казалась странной. Если она чем-то и выделялась среди остальных, так только тем, что хоть что-то проглотила. Она поймала себя на том, что разглядывает других учеников, пытаясь угадать их истории, увидеть их скрытые миры, докопаться до возможных мотивов к убийству, если только они у них были. Возможно, если бы она не была здесь новенькой, если бы эти люди были ей хоть немного знакомы, она смогла бы найти ответы. Пока, кажется, находились только новые вопросы.

После обеда в библиотеке устроили собрание, где мисс Элеанор похвалила всех за присутствие духа и милосердие, а Джек, Нэнси и других – за то, что помогли избавиться от тела Лориэль. Нэнси покраснела и вжалась в кресло, пытаясь спрятаться от устремленных на нее взглядов. Она была чужой здесь, и ее готовность иметь дело с мертвецами не могла не казаться подозрительной.

Элеанор глубоко вздохнула и оглядела сидящих в комнате – своих учеников, тех, за кого она была в ответе, – серьезно и хмуро.

– Как вам всем известно, моя дверь еще открыта, – сказала она. – Мой мир – это мир Абсурда, а по другим координатам – крайнее Добро и умеренная Рифма. Многим из вас там не выжить. Отсутствие логики и разума окажется для вас губительным. Но для тех, кому подходит жизнь в Абсурде, я готова открыть дверь. Можете скрыться там на какое-то время.

По комнате пронесся вздох, а за ним – частые, сдавленные всхлипы. Девушка с ярко-синими волосами согнулась пополам, уткнулась лицом в колени и начала раскачиваться из стороны в сторону, словно баюкая свою боль. Один из мальчиков встал и отошел в угол, повернувшись ко всем спиной. Другие были еще хуже: они сидели и плакали открыто, слезы текли по их лицам, а руки были сцеплены в замок на коленях.

Нэнси беспомощно посмотрела на Кейда. Тот вздохнул и наклонился к ней: