В Хангай за огненным камнем

18 августа 1973 г. поисковые группы Намсарая и Тумура, наконец, встретились. Они пришли к Шаварын-цараму разными путями, опробовав десятки километров речных долин, промыв сотни шлиховых проб. И все это было сделано за невиданно короткий срок — менее одного месяца. Это была редкая удача. И, радуясь общему успеху, они кинулись обнимать друг друга, измученные долгими маршрутами, грязные от пыли и пота. А через день на Шаварын-цараме была уже вся партия. Мунхтогтох оборудовал здесь новый лагерь на левом берегу Нарын-гола, в устье того безымянного ручья, с которого Намсарай начал свой победный путь к россыпи. От лагеря до Шаварын-царама было не более 8—10 км, но пешком ходить не пришлось. Все тот же Дашвандан из лихого племени шоферов, лавируя среди каменных завалов и то проложил на своем ГАЗ-66 путь до самого объекта.

Задача выполнена: поисковые канавы вскрыли вулканическое тело с пиропом. Фото О. И. Климберга.

На заднем плане— скальные выходы девонских конгломератов.

Попав на Шаварын-царам, мы несколько часов бродили по этой весьма необычной перевальной долине, занимающей водораздел Нарын-гола и Шаварын-гола. Она довольно четко выделялась на местности и имела вытянутую в широтном направлении форму с изогнутыми, заливообразными очертаниями бортов. Длина ее оказалась около 3 км, а ширина составляла от 300 до 700 м.

Шаварын-царам лежит на высоте более 2000 м. В восточной части его — перевал Дунд-дава со сложенной, как обычно, каменной пирамидой — обо. Однако среди камней не обнаружили привычных приношений духу гор — «хозяину» здешних мест, не было здесь ни одной «жертвенной» монетки или лоскутка материи. И все потому, что это место издавна пользовалось дурной репутацией. Местные жители избегали посещать Шаварын-царам, где лошади спотыкались о скрытые под мхами камни и увязали в топкой глине — шавар. Араты предпочитали пользоваться более удобными и спокойными перевалам, нежели этот, — дикий и мрачный, считавшийся обиталищем злых духов.

Северный борт долины окаймляли скалистые склоны с глыбовыми осыпями и зубчатыми утесами, торчащими как развалины старинных крепостей. Здесь выходили на дневную поверхность светлоокрашеные породы девона — конгломераты и песчаники, круто наклоненные к юго-востоку — в сторону перевала.

Южный борт долины обрамлялся покровами темносерых четвертичных базальтов, значительно дезинтегрированных и представленных мощными каменными потоками, так называемыми курумами. Местами они маскировались под серо-зеленым мхом и лишайником или укрывались невысоким частоколом чахлых елей.

Широкое и плоское дно долины, почти лишенное растительности, было покрыто пестроцветными глинистыми отложениями, очень вязкими, становившимися труднопроходимыми во время весенних паводков и дождей. Последующие исследования показали, что они сформировались в позднеледниковый период, когда на склонах гор скапливались большие массы рыхлого обломочного материала. Этот материал переносился текущими с гор временными потоками и откладывался у подошвы склонов, образуя конусы выноса, а в случае слияния последних — пролювиальные шлейфы.

Мы двигались вдоль долины, внимательно разглядывая ее со всех сторон. Желтая глина, смоченная утренним дождем, вязла под ногами и неохотно отпускала нас. Грузный Мунхтогтох, шедший впереди, неожиданно наклонился и что-то поднял с земли.

— Нааш ир! Тургэн! (Сюда! Быстро!), — громко закричал он. Когда к нему подбежали, дарга раскрыл крепко сжатый кулак — на его ладони красовался пироп величиной с грецкий орех. Он горел на солнце тем необычным оранжево-красным пламенем, какого никто из нас не видел ни в одном другом минерале. Это был действительно огненный камень и бесспорно высокого ювелирного качества! Неожиданно тишину безмятежно спавшей долины прорезал гулкий выстрел. Это Тумур, выхватив ружье у охотника, салютовал в честь пиропового «самородка». Мы облазили место находки на коленях — пироп больше не попадался.

И тогда здесь был заложен первый на Шаварын-цараме шурф. Его рыли молча, поочередно сменяя друг друга, тщательно перебирая и промывая в лотках выкинутую из шурфа породу. Все были с головы до ног заляпаны желтой шаварын-царамской глиной, которая оказалась воистину драгоценной, насыщенной крупинками, щебнем и глыбами пород и минералов. И каких минералов! Намытые промывальщиками пробы ярко пестрели оранжево-красными зернами пиропа, светло-зеленого хризолита и белого санидина. Все три самоцвета, за которыми мы гонялись, теперь были здесь рядом — в россыпи. Больше всего оказалось пиропа размером с горошину и крупнее, среди которого встречались прозрачные нетрещиноватые экземпляры, представляющие ювелирный интерес.

Геологи радовались, тщательно отбирали и складывали в мешочки пиропы. Мунхтогтох уже мечтал о перстнях и браслетах из пиропа, да не простого, а первого, монгольского, найденного в открытой его партией россыпи. Какой-то теплый оранжево-красный цвет шаварын-царамского пиропа заметно отличал его от густого рубинокрасного чешского граната.