В храме Солнца деревья золотые

Вернувшись в дом, Нангаван застал своих учеников в разгаре очередного «духовного» спора.

— Как же я, по-твоему, должен растопить печь, не пользуясь умом? — возмущался один из шраваков — тоненький, лысый паренек по имени Криш.

Кришем его прозвали потому, что он примкнул к общине после долгого «преданного служения» Кришне. От кришнаитов их последователь вынес стойкое отвращение к мясной пище, потребность постоянно перечитывать «Бхагават-Гиту» и пользоваться к месту и не к месту цитатами из сей мудрой книги.

— Раз ты все еще не можешь избавиться от своего ума, значит, ты не достиг высшего понимания, — глубокомысленно заявил Хаким, в меру упитанный мужчина азиатского происхождения.

Он был суфием[18] и весьма почитал восточную поэзию. Нангаван встретил Хакима в Москве, на представлении тибетских монахов. Там они познакомились и подружились. Оказалось, что у них много общего.

— А ты, значит, представитель высших сфер! — с сомнением произнес Криш, пытаясь развести огонь в отсыревшей печи, которой давно не пользовались. — Зачем же тебе постоянно таскать с собой стихи Омара Хайяма?

— Стихи — это плоды творчества. Они — песня души, а не ума!

— Да, но чтобы их читать, тебе приходится использовать ум, — не сдавался Криш. — Ведь складывать буквы в слова тебя научили в школе.

Хаким не нашелся что ответить и просто отвернулся, изображая снисходительную терпимость.

— Я пытался совершенно отключить ум, — вмешался ученик, которого новенький утром обсыпал рисом. — У меня ничего не получилось. Я варил рис, пользуясь трансцендентным[19] сознанием, и… пересолил его. В результате все остались голодными.

Остальные шраваки согласно закивали.

— Учитель, — скрывая улыбку, обратился к Нангавану новенький. — Рассудите нас. Если мы не отключаем ум, то пребываем в низших вибрациях. Тогда как если мы его отключаем, то у нас ничего не выходит. Рис оказывается негодным, печь не разжигается, дрова сырые, а в доме царят холод и беспорядок. Разве это правильно?

Нангаван обвел взглядом своих учеников. Все они уставились на него, ожидая ответа.

— «Когда мягкий дождь орошает мою душу, я вижу Будду, не видя. Когда лепесток цветка тихо опадает, я слышу голос Будды, не слыша», — негромко произнес он.

В доме воцарилась тишина. Ученики обдумывали сказанное. А Нангаван мысленно благодарил своего старого Учителя, который неоднократно напоминал ему: «Если тебе задали вопрос, а ты не знаешь ответа… скажи что-нибудь непонятное. Пусть ученики подумают. Пока они сообразят, что ты сказал, они успеют забыть, о чем они спрашивали».

Нангаван уже не раз применял этот чудесный прием, и он всегда срабатывал безотказно. Так вышло и сейчас. Спор прекратился, и каждый занялся своим делом.

Гуру отправился в другую комнату, возлег на деревянный топчан и предался медитации, которая плавно перешла в сон. В этом сне сияющий Дух Гор наделял Нангавана божественными способностями…

Записки Марата Калитина XV век, Южная Америка