В храме Солнца деревья золотые

Оксана оживилась. Она пришла на фирму два года назад, но была в курсе всех дел. Любопытство, переходящее границы дозволенного, — именно это качество когда-то привлекло к ней Марата.

— Платят хорошо, — сказала она. — Но и вкалывать приходится до седьмого пота. Раньше шеф все соки выжимал, а теперь Холмогоров из нас веревки вьет.

— Тебе кто из них больше нравится?

— Мне? — Она задумалась. — Никто. Ревин раньше на все праздники банкеты устраивал за счет фирмы, больничные исправно оплачивал, отпуска. Потом его как подменили…

— Характер испортился?

— Не знаю… Что — то у нас происходит непонятное. Сначала банкеты отменили, сокращение устроили. Холмогоров закручивает гайки. И это еще не все. Обычно нам за хорошую работу премиальные выплачивали, а сейчас вот уже месяц зарплату задерживают. Ревин в офисе почти не показывается, будто ему на все плевать. Зато Холмогоров зверствует: бегает, орет на всех. Недавно у него сердечный приступ случился. Я думала, хоть после этого успокоится. Куда там! Еще злее стал.

— Нервничает? — сочувственно спросил Марат.

— Ага. Он же финансовый директор. У меня приятельница в бухгалтерии работает, так я ее спрашивала, почему зарплату не выдают. Оказывается, у фирмы серьезные проблемы с деньгами. Под угрозой контрольный пакет акций. Самое удивительное, что Ревину все по барабану! Как будто «Роскомсвязь» не его собственность.

— Он один владеет компанией?

— Есть еще соучредители, акционеры, — все богатые, влиятельные люди. Как же Холмогорову не нервничать? Если «Роскомсвязь» разорится, то может полететь его голова. Партнеры церемониться не будут, они за свои бабки горло перегрызут.

— Что же Ревин, не понимает этого?

— Вот и я удивляюсь! — Оксана разволновалась. — Закурить есть?

Марат достал сигареты, зажигалку. Она сделала несколько затяжек и тяжело вздохнула.

— Дела так плохи?

— Очень плохи, — она наклонилась вперед и понизила голос. — Ходят слухи, что у шефа «крыша поехала». Ну, будто бы он дошел до ручки и… в общем, сам транжирит деньги. А куда, на что, никто не знает. У него все компьютерные коды, пароли, и он что хочет, то и делает. Соучредители еще ничего не подозревают. Один Холмогоров за голову хватается. Что будет? Надо новую работу искать.

— Могла бы и дома посидеть. У тебя же супруг состоятельный. Кстати, ты еще Тесленко или сменила фамилию?

— Сменила. Теперь я Минкина.

— Значит, домохозяйкой быть не желаешь?

— Не желаю.

Она замолчала. Напоминание о муже окончательно испортило ей настроение.

— Когда ты видела Ревина последний раз? — осведомился Марат.

— Фу… ты чего так спрашиваешь? Будто его убили… Он жив, я надеюсь?

— Да жив, жив… Просто ты сказала, что у него «крыша поехала». Это внешне как-то проявляется? Ну, там… поведение странное, неадекватная реакция.

Оксана курила, вспоминая.

— Вроде нет… Внешне никакие заметно. Чисто логически не вяжется: раньше человек болел за свой бизнес, старался. А теперь, когда фирма под угрозой, ему все равно. Разве это нормально?

— Почему ты решила, что Ревину все равно?

— Будь это не так, он бы предпринимал что-то, переживал. Совещания бы собирал экстренные, нервничал, как Холмогоров.

— Выходит, Ревин спокоен?

— Не то слово… Он просто сияет, как начищенный пятак! Ходит и улыбается во все свои золотые зубы. Как будто подарок получил от Деда Мороза.

Калитин проводил Оксану к машине, восхищаясь по дороге ее красотой и неувядающей молодостью.

— Да ладно, — сказала она на прощание. — Знаю ведь, что врешь. Но все же приятно. Зачем видеть-то хотел?

— Соскучился.

— Опять врешь. Наверное, тебя «Роскомсвязь» интересует. Угадала?

— Почти, — улыбнулся Марат.

Из кафе он поехал на Тверскую, к бывшему товарищу Ревина по альпинизму. У самого дома зашел в гастроном, купил коньяк и закуску.

Бывший скалолаз выглядел богатырем. Калитина встретил радушно, без излишней подозрительности. То, что человек интересуется альпинизмом, казалось ему само собой разумеющимся. Поговорили о знаменитых горовосходителях, выпили по рюмочке, потом еще по одной.

Марат назвался журналистом, который пишет статью о скалолазах. Постепенно, не форсируя разговор, он мягко перевел его на Ревина. Дескать, альпинисты — настоящие мужики, и в горах, и в бизнесе могут себя показать. Нигде не оплошают.

Собеседник с сомнением кивнул. Кроме Ревина, ни один из его товарищей особо в делах не преуспел. Но постороннему человеку, тем более журналисту, говорить об этом не хотелось.

— Данилу помню, — подтвердил он. — Хороший парень. Рано ушел. Мог бы еще не одну вершину покорить.

— Почему он бросил альпинизм? — спросил Марат. — Разочаровался?

— Сам не пойму. Последний поход у нас был на Памир. Язгулемский хребет. Слыхал?

— Как не слыхать?

— Может, и бывал? Я вижу, ты кое в чем разбираешься.

Калитин рассказал о своих самодеятельных по — ходах.

— Я пробовал силы в Крыму, — признался он. — Даже Кавказ оказался не по зубам такому дилетанту, как я. Памиром только бредил. Бывать, к сожалению, не приходилось.

— Данила перестал ходить в горы после Памира. Я так и не смог добиться от него, почему…

Глава 21

Памир