В храме Солнца деревья золотые

Сын Солнца неподвижно сидел в полумраке подземного храма. Разумеется, я не мог видеть его глазами. Я смотрел на него как бы внутренним зрением. Кристалл служил проводником между мною и Избранным. Я знал об этом, а он продолжал оставаться в неведении. Сейчас все его внимание поглощено контактом. Он пытается воссоединиться с «Сердцем Бога». Сколько будет длиться процесс, никто не знает. Время замедляет свой бег и останавливается. Наступает мгновение Вечности. То, что называется умом, не может постичь этого…

Благодаря кристаллу, я воспринимаю то же, что и Сын Солнца. Его сознание заволакивает золотистая дымка, в которой возникают смутные образы. Постепенно они начинают приобретать отчетливость, краски, объем и движение…

Вымощенная золотом площадь, прекрасный дворец… Где-то я уже видел подобное. Ну, конечно! Над всем этим великолепием порхают люди-птицы. Крылья, желтые и легкие, без труда поднимают их в насыщенный энергией воздух, а потом бесшумно складываются и становятся почти незаметными. Их носы напоминают птичьи клювы, а язык, на котором они разговаривают между собой, — птичий щебет.

На красноватом небе их полет выглядит сказочно прекрасным. Устремленные ввысь остроконечные здания утопают в душистых садах, где голубая и розовая листва колышется от малейшего дуновения ветерка. Листья деревьев похожи на длинные ленточки, а цветы раскрываются и закрываются в такт покачиванию веток. Здесь все подчинено плавным, невесомым движениям, все летит, парит и стремится к небу… Знакомая картина.

Сын Солнца улыбается. Ему тоже приятно наблюдать ее. Вряд ли он видел ее воочию.

На золотой площади возвышается сияющая пирамида, увенчанная золотым диском потрясающих размеров. В недрах пирамиды зарождается нестерпимое сияние. Оплодотворенное Красным Солнцем, оно вырывается за пределы сооружения, рассыпая повсюду лучистые сгустки, которые тут же кристаллизуются и с мягким звоном опускаются на площадь, на ступени пирамиды, падают в протянутые ладони людей…

Сын Солнца думает об ином мире, обманчиво прекрасном, где под голубым небом зеленеют деревья и текут полноводные реки. Здесь тоже есть Солнце и летают птицы. Но этот мир крепко держит своих детей в объятиях земного притяжения. Не так-то просто оторваться от тверди под ногами, взмыть в прозрачный воздух и парить, парить… Здесь все будто приклеено, все стремится вниз, все падает и рушится. Камни, вода, песок, цветы и деревья — все намертво примагничено к земной поверхности. Обманчивая красота…

А это что? О! Сын Солнца вспоминает Совет Жрецов Высшей Касты. Они что-то обсуждают…

— Мы обнаружены, — говорит один из них, облаченный в расшитое золотыми пластинами одеяние. — Я. бы хотел ошибиться. К сожалению, реальность такова: о нас стало известно. Мы больше не можем чувствовать себя в безопасности.

По залу пронесся вздох ужаса.

— Но как нас смогли найти?

— Никому не ведомо, — ответил Верховный Жрец. — Мы сумели забрать с собой «Сердце Бога», мы бежали прочь, мы сумели скрыться незамеченными. Мы забрались далеко. Так далеко, что сами не знаем, где мы. Эта область не изучена, ее нет на наших звездных картах… И все же то, чего мы опасались больше всего, свершилось.

— Откуда такая уверенность? — спросил молодой Жрец Храма Орлов.

— Они скоро будут здесь.

Воцарилась мертвая тишина. Дыхание присутствующих замерло. Наконец один из посвященных решился. Его вопрос неожиданно громко прозвучал в гулком пространстве зала, многократно отразившись от стен и потолка.

— Кто они?

— Те, кто нас ищет…

Под высокими сводами вновь повисла тиши — на, насыщенная напряжением, как воздух перед грозой.

— Мы должны немедленно… Запрещающий жест Верховного Жреца остановил говорившего на полуслове.

— Этого лучше не произносить вслух, — сказал он. — Мы и так понимаем, о чем идет речь.

— Необходимо выбрать место, — предложил Жрец Храма Инти.

— Уже сделано.

— Тогда… пусть жребий выберет тех, кто осуществит задуманное.

Верховный Жрец слегка склонил голову в знак согласия.

— Думаю, это должны быть «Истинно парящие высоко». Только им будет под силу добраться до места.

По залу пронесся гул одобрения…

По мере того как я воспринимал мысленные картины в сознании Сына Солнца, я все больше настораживался. То, что я видел и ощущал, мне совсем не нравилось. Разволновавшись, я отвлекся. Пришлось снова настраиваться на кристалл. Им нельзя пользоваться сколько угодно — только строго ограниченное время. Иначе мое тело может пострадать. Поэтому я берег эту возможность до появления Сына Солнца. И не прогадал.

Картина Совета сменилась другой картиной. Это был полет в синем земном небе. Не на хрупком «мотыльке» или неуклюжем «пеликане». Это был волшебный, захватывающий полет «Истинно парящих высоко». Представляю, сколько им понадобилось сил для осуществления цели. Но они оказались на высоте, и в прямом, и в переносном смысле.

Горная система, над которой они летели, показалась мне знакомой. Еще бы! Я потратил не один год, изучая все горные системы Земли. В решающий момент я не имел права ошибиться. А я не ошибся. Я внимательно наблюдал за ними. Я «впечатал» это видение в свою память. Я смог бы мысленно воссоздать это место в любое время дня и ночи.

Их тела, хотя они имели сан «Истинно парящих высоко», не выдержали страшной нагрузки перелета. Они исполнили поручение Совета и погибли. Все трое. Что ж, такова их судьба. Такова плата.

Печально выглядели их распростертые среди скал тела, пока сошедшая снежная лавина не погребла их под собою…

Итак, теперь я знал все. Сын Солнца невольно выдал тайну. Так вот в чем дело! Мы были рядом с объектом поисков… и не знали об этом! Какая злая шутка.

Он еще долго сидел в подземелье храма, выполняя свое предназначение. Золото еще есть, оно рождается и будет рождаться. Но золота станет меньше. Он уже понял это.

«Пока они будут пользоваться старыми запасами, а потом мы что-нибудь придумаем» — так он решил.

По истечении одному ему известного срока Сын Солнца вышел к жрецам и сказал им все. Они растерялись, но быстро взяли себя в руки. Жизнь диктовала новые реалии, и с ними приходилось считаться.

Я убрал кристалл в непроницаемый футляр из кирриона,[23] поднялся, выскользнул из дома и поспешил к ангару, где меня ждал мой «мотылек». Мне больше нечего было делать в империи инков. Они еще не знали, что рок уже поставил точку в развитии Тауантинсуйо. Для меня же это стало ясно как день.

Над плоскогорьем Наска всходило солнце. Утомленные праздником, обильной едой и жертвоприношениями, инки крепко спали. Я мысленно попрощался с ними. Глупые, капризные и жестокие дети! В сущности, мне было их безмерно жаль.

Я вывел из пещеры ламу, пристегнул ремень к «мотыльку», уселся в корзину и издал негромкий щелкающий звук. Я долго приучал ламу понимать этот звук. Она меня не подвела: вздрогнула, встрепенулась и резво побежала вперед. «Мотылек» взмыл в воздух, ремень соскользнул, и лама осталась внизу, в недоумении водя головой…

Я прекрасно ориентировался в восходящих потоках и обошелся без специально натренированного орла. Становилось все светлее. Я поймал хороший поток и летел над океаном. Вода казалась темно-зеленой, почти черной. Вскоре я увидел внизу судно с полосатым парусом, которое ожидало меня. По заключенному между нами условию, судно должно было появляться здесь через день. Команде хорошо платили, и она добросовестно выполняла свою работу. Я спланировал как можно ниже, выпрыгнул из корзины и поплыл к судну…