В Киеве всё спокойно

Всех своих подчиненных и даже Элеонору он постоянно упрекал в том, что они не переживают (нэ уболівають) за самостийну Украину. За это преступление их бы при Сталине через одного расстреляли бы перед строем. В действительности же, он их всех, в том числе и свою секретаршу, подозревал в том, что они зарятся на его место. В этом не было ни логики, ни смысла, но именно в этом и был весь генерал Останний. В жизни всегда есть место абсурду, преднамеренный алогизм – надежное средство от сумасшествия. Впрочем, генерал Останний вряд ли отдавал себе отчет в этой тонкой материи.

Кроме множества самых разнообразных своих прямых обязанностей, Элеонора выполняла и дополнительные, ‒ его любовницы. Под соответствующее настроение, в виде особой милости, Останний заставлял ее искать у себя голове, приговаривая при этом: «Ну, шо́? Нашла? Бо будешь шукать, пока нэ найдэш!» Так они и жили. Вообще-то, жизнь странная штука.

* * *

Очерет хорошо знал Хоменко.

У тех, кто общался с Хоменко, при первой встрече создавалось впечатление, что это продувная бестия, только это было не в полной мере так. Среди многих же, не общавшихся с Хоменко сослуживцев, он считался асом разведки. Хоменко распространял о себе слухи, что его даже дикие звери боятся, а матерые шпионы, узнав о том, что ему поручили их обезвредить, сами приходят сдаваться с повинной, только бы не попадаться ему в руки.

Хоменко не врал, только когда молчал, а это было редко, и даже случайно, не говорил правду. Никаких шпионов он никогда не видел, а занимался исключительно слежкой за неугодными властям согражданами. Так же часто, как и со шпионами, Хоменко имел дело и с боевым оружием, которое вызывало у него панический страх, он почему-то был убежден в том, что обязательно им что-нибудь себе отстрелит.

Тем не менее, начальство его ценило и хорошо знавшие Хоменко сослуживцы, догадывались за что… Сам же он объяснял это своими боевыми заслугами. Главной его заслугой было то, что следя за одним вредным журналистом с грузинской фамилией, который в своих публикациях поносил президента Кучму, он разведал, что у Гиви есть любовница, и первым доложил об этом начальству.

Хоменко за это даже хотели представить к правительственной награде, ордену «Ярослава Мудрого». Но журналист куда-то пропал, разгорелся скандал, и Хоменко ничего не обломилось. Для серьезной оперативной работы Хоменко был совершенно непригоден, здесь с головой хватало Очерета, что же касается наружного наблюдения, тут он не знал себе равных. Не хуже Джеймса Бонда, Хоменко умел замаскироваться под окурок, но еще лучше ему удавалось прикидываться шлангом.

В группу Хоменко входил сам многомудрый Хоменко, ‒ это было не совсем хорошо. Очерет знал, что он человек генерала Останнего. В подчинении Хоменко находилось два оперативных сотрудника: опытный Цуркан и молодой, но подающий надежды Сахно. Это были профессионалы, толковые и ухватистые, дело свое они знали и понимали все с полуслова. От Очерета требовалось только координировать их действия. Его устраивал состав опергруппы, как построить свои отношения с ее командиром, он тоже знал. Ничего бо́льшего от визита к своему начальнику Очерет не ожидал. Как всегда, он полагался только на себя.

Теперь ему предстояло встретиться с группой Хоменко. Они несли дежурство на майдане Незалежности, где который уж день и ночь подряд продолжался митинг в связи с фальсификацией выборов президента Украины. Цуркан и Сахно рыскали в толпе митингующих, подслушивали крамольные разговоры и фотографировали скрытыми камерами подозрительных. Хоменко, чтобы его не рассекретили, запрещал им связываться с собой по мобильному телефону. Отключив телефон, он шел домой спать. Когда Хоменко спал, он не вредил. За пятнадцать-двадцать минут до конца дежурства он включал свой мобильный телефон, собирал своих подчиненных и шел в управление рапортовать.

В той же последовательности все повторилось и в этот раз. После сдачи дежурства Очерет собрал группу Хоменко в чьем-то пустом, прокуренном кабинете. Он сообщил им, что они переходят под его командование, кратко изложил вводную, и поставил задание: отслеживать все контакты Розенцвайг.

– Шесть часов на отдых, два, на подготовку. Приступить к выполнению задания сегодня, в двадцать ноль-ноль, – подытожил Очерет.

Хоменко сидел с безразличным видом и по своему обыкновению, мурлыкал себе под нос гимн Украины, будто убеждал себя в том, что она действительно «щэ нэ вмэрла». Говорили, что он так любит украинские песни в исполнении певца Иво Бобула, что в его честь своего сына назвал Бобулом. В заключение Очерет обратился непосредственно к Хоменко.

– Мне известно, что у вас плохо работает мобильный телефон. Если он еще раз забарахлит, генерал Останний тотчас вам выпишет новый…