В Китеже. Возвращение Кузара, часть 2

Маринка нахмурилась. Вы? Нам? Что еще за ерунда? Больше ничего Сережа не объяснил, Маринка осталась одна в пустом зале. Большой, гулкий. Она рассеянно осматривалась. В следующий миг вздрогнула: с другой стороны длинного помещения раздался шум. Распахнулась вторая дверь, в нее кубарем влетело нечто, дверь захлопнулась, механизм замка повернулся, раздался скрежет передвигаемой мебели. Нечто оказалось Глефовым, который тут же принялся дергать ручку:

– Алекс?! Ты чего?!

Маринка, разинув рот, мгновение смотрела на Глефова, а потом развернулась к своей двери и отчаянно замолотила в нее кулаками:

– Это не смешно! Сережа! Ну выпусти! Пожалуйста!

– Ты?! – раздался возмущенный возглас Глефова, а следом барабанный бой в дверь. – Алекс! Открой дверь, предатель!

Но предатели молчали. Маринка выдохнула, потерла покрасневшие от ударов ладони и повернулась к Глефову.

Тот упрямо продолжил колотить дверь. Уже, правда, молча.

– Ты же можешь вынести дверь по щелчку пальцев, – устало протянула Маринка тихим голосом, пустые стены пронесли ее слова через весь зал. Глефов опустил руки и повернулся к ней.

– Не могу. У меня нет ксифоса. Алекс его спер, похоже, – буркнул он. – Твой тоже исчез, да?

– Нет, он со мной, – провела Маринка пальцем по браслету на левой руке, он заструился медью и перетек в жезл.

– Ну так открой дверь! Кричать мы можем долго. Сейчас все на обеде.

Маринка замерла на вдохе и поджала губы. Все же в гимназии знают, что ей сложно дается волшебство. Зачем так говорить? Чтобы она призналась в слабости? Ну уж нет, это слишком стыдно.

Глефов прищурился и внимательно посмотрел на нее. Засунул руки в карманы форменных брюк и нехотя протянул:

– Я могу попробовать открыть дверь твоим ксифосом.

– Разве ксифос будет работать в чужих руках?

Глефов пожал плечами:

– Иногда получается. Я до того, как нашел свой, учился на мамином.

«Разве ксифосы находят?» – хотелось спросить Маринке. Покосилась на свой жезл, с таким трудом и приключениями собранную, посмотрела на Глефова. Да вроде же обычный мальчишка, ну чего ее так передергивает от его вида? Завидует она ему что ли, такому талантливому? Вот почему у одних людей все получается с лету, а другим приходится мучиться и стараться над любой мелочью? Или дело не только в зависти, а в том, что она сама ему не нравится. Всем не понравишься, это нормально. Но все равно, неприятно.

Повернулась к окну – может, форточка где открыта? Но какое там, и до створки в таких высоченных рамах не дотянешься, и этаж третий. Или снег смягчит падение? Сугробов еще много. Маринка повернулась к Глефову и набрала воздуха. Хотела спросить, какие еще есть планы на спасение, но вырвалось случайно другое:

– Почему ты меня ненавидишь?

Сердитое выражение стекло с его лица. Он почесал лохматую голову и сконфуженно сказал:

– Я тебя не ненавижу. Просто… – начал он и задумчиво прервался. Нахмурился и уставился себе под ноги.

– Что, просто? С Рождества же. Столько времени! Ты говорил, что я всех обманываю, поэтому? Но кого? Да, я училась в Темной, но произнесла светлое заклинание! Другое теперь не смогу.

– Да вот именно! – воскликнул Жорик, поднял глаза от пола. – Зачем?! Это же твоя суть! Ты – Темная. Черт, нормально быть темным. Вас тут полгорода. И только тебе не нравится. За Алексом повторяешь же, да? Но у него это вопрос жизни и смерти, без всякого пафоса. Стать личем – это умереть. Он подвиг совершил, отказавшись от силы. А ты… Ты вся какая-то ненастоящая. С Сережей строишь из себя умную. С Алексом смеешься и в расследование играешь. С Эльвирой корчишь из себя светскую мадам. А кто там вообще ты? У тебя внутри что-то есть?

Маринка с силой сжала зубы. Только не разрыдаться. Только не разрыдаться! Но что ответить? Он ведь ее раскусил. Пауза затягивалась, а она так и стояла, не моргая, глядя в пустоту перед собой.

– Извини, – снова потупился Глефов, засунул руки в карманы, голос его стал тише, в нем слышались нотки вины. – Я не должен был все это говорить. Я не должен злиться на Алекса с Серегой, что они не замечают и носятся с тобой. Но у меня иначе пока не получается. Я стараюсь к тебе привыкнуть, честно.

Маринка какое-то время стояла на месте и смотрела на паркет. Потом пошатнулась и пошла вперед. Эхо шагов сопровождало все ее молчаливое шествие. Не доходя с метр до Глефова, она остановилась:

– Держи ксифос, – после еще одной паузы пробормотала Маринка. И кинула жезл. Глефов встрепенулся, выставил руки в последний момент, но поймал. Уставился на ксифос, нахмурился, сильнее. Ничего не происходило.

– У меня не получается его активировать, – растерянно пробормотал он. – Попробуешь сама дверь открыть? Заклинание довольно простое, вдруг получится.

Протянул ей жезл. Маринка вздохнула, сделала шаг, и, стараясь не прикасаться к его ладони, схватила за кончик свой ксифос. Он перетек в ее руку, обвил палец и застыл в форме перстня.

– Какое заклинание? – не поднимая взгляда, спросила Маринка.