В клетке с психом

– Прости…, – прошептал он. – Если это из–за меня, я сам себе никогда этого не прощу, милая… Если бы я мог все вернуть и исправить. Мне так жаль…

А у меня не было больше сил, ни ответить ему, ни противится. В голове, словно всё обволокло туманом. А в груди адская боль. Хотелось кричать, выть, рыдать… Моей мамы больше нет.

Глава 41

Следующие несколько дней были словно в тумане…

Я плохо понимала, что происходило, постоянно рыдала и потеряла счёт времени.

Тяжелый день сменялся мучительной ночью, и так по кругу.

После того как я узнала о смерти мамы, прошло некоторое время в рыданиях. А затем, я кое–как отлепилась от Дамира и ушла в ванну, чтобы вновь одеться в свои вещи, которые до этого выбросила в корзину для грязного белья.

– Я еду к ней! – бросила сердито, когда вернулась в спальню к Дамиру. Он тоже был очень огорчен, но в таком состоянии, в котором я находилась в тот момент, меня это мало волновало. – Где моя мама?

– В больничном морге, – ответил мужчина. – Мы поедем туда вместе, – вдруг уведомляет, заканчивая одеваться.

– Я могу сама…

– Нет! – обрывает. – Я не оставлю тебе одну в таком состоянии и в этой беде!

– Эта беда случилась из–за тебя! – прокричала я сгоряча. – Как мне жить с этим и смотреть тебе в глаза…

– Ален…– он сделал несколько шагов ко мне, но я остановила его взмахом руки. Мужчина недовольно поджал губы. – Я докажу тебе, что это не Леонов. Он не мог знать и успеть…

– А до этого момента не приближайся ко мне! – добавила безжизненно, направляясь к двери.

– Я всё равно тебя не оставлю! – громко произнес Дамир, мне в след. – И не позволю тебе, убивать себя горем. Мы переживем это вместе…

– Вместе? – у меня с горла вырвался нервный смешок. – Не будет уже «вместе», – бросила, покинув комнату.

В этот момент я мало что соображала. Чувство вины, горе от утраты – были выше меня, и я не могла трезво думать. А затем были успокоительные, которые мне купил Дамир по моей инициативе. После их приема, мои следующие три дня миновали, словно в неком другом измерении.

Я не плакала, уже не кричала и не выла от боли… Даже в больнице, когда забирали маму из морга, а потом на её похоронах.

Несколько часов в день ходила словно зомби, а затем, после обеда засыпала и была в отключке до самого утра.

Да, так не болело. Было легче. Но я понимала, что это уже не я. Что Элю так и не нашли. И ничего уже не изменить.

А Дамир… Он постоянно был рядом, не отходил ни на шаг, но при этом был на расстоянии. Ко мне он не прикасался. Ждал. Выжидал. Был терпеливым, заботливым, понимающим. Но мне это никак не помогало.

– Что–то известно по поводу моей сестры? – спросила я у Дамира однажды, на третий день после похорон, когда сознание немного прояснилось, после последнего приема лекарств. Это первый раз, когда я заговорила с ним первой, после ужасной новости.

– Нет, – ответил мужчина, внимательно посмотрев на меня. Мы уже несколько дней жили в номере отеля, потому что я отказалась ехать в загородный дом Дамира. Это мой осознанный протест. Мне не хотелось оставаться с ним наедине и быть так далеко от цивилизации. – Я тебе уже говорил… Ты забыла? По камерам мы определили, что из больницы твою сестру вывели под руки двое здоровяков. И сейчас мы пробиваем, чьи это люди… Если Леонова, клянусь, он поплатится за боль которую причинил тебе, Алена! – говорит он уверенно.

– Долго… Долго Дамир! – бросаю, не сдерживая слёз. – А если он её тоже убил? – меня вновь начинает всю трусить, от одной только мысли об этом.

Дамир вмиг оказывается рядом. Приседает на корточки и, взяв меня за руку, нежно целует пальцы.

– Нет! Он не сделает это. Ему нужен я! Он будет искать встречи, чтобы обменять твою сестру на меня! – говорит успокаивающе. – Не изводи себя детка, мы все решим… Твоя сестра вернется к тебе живой, – обещает, но я мало в это верила.

Недавно я подслушала разговор Дамира с Матвеем, где они обсуждали варианты этого же обмена. Они хотели обмануть Леонова. Получить Элю, но так, чтобы Дамир тоже был на свободе. Они собирали людей, оружие, продумывали план действий… А я знала, что это слишком опасно для моей сестры и не хотела так рисковать. Она единственная кто у меня остался.

– Ты обещаешь мне это уже три дня! – кричу, отталкивая от себя Дамира.

– Ублюдок скрылся и не выходит на связь. Как только он это сделает, мы совершим обмен! Верь мне, – добавляет, этой своей успокаивающей речью, когда у меня внутри все закипает от волнения и страха за сестру.

– Я не могу больше верить тебе… Не прикасайся ко мне! – просила сердито, избегая его прикосновений.

– Ален…,– он вновь тянется ко мне, пытаясь обнять, но я отталкиваю его. Меня охватывает истерика.

– Я сказала, не прикасайся ко мне! – кричу.