В клетке с психом

Взяв суп с подноса, мысленно отметила, что он холодный и от него совсем невкусно пахнет. Это меня задело, но я понимала, что в первый день не могу позволить себе такие вольности, как делать своему работодателю хоть какие–то замечания. Я вообще никогда не смогу делать ему хоть какие–то замечания, поскольку нахожусь в слишком сильной зависимости от этой работы. Поэтому нужно научиться молчать, не обращать внимания на такие несправедливые открытия и относиться ко всему рассудительно.

– Так, а теперь поедим, – говорю, приближаясь к мужчине и размещаясь рядом. Затем беру ложку, зачерпываю суп и подношу к его губам.

Мужчина смотрит на меня так, словно это я сумасшедшая, а не он. И от этого у меня непроизвольно начинают дрожать руки.

– Я знаю, что он выглядит ужасно и… совсем невкусно пахнет, – добавляю, как бы упрашивая, но действительно понимала, что причина его нежелания есть могла быть в этом. – Но это все, что есть, – добавляю огорченно. – Если поешь, куплю шоколадку и завтра принесу тебе, – подбодряю, совсем не веря в то, что это подействует, но мужчина медленно открывает рот и, обхватив губами ложку, принимает еду из моих рук.

Я довольно улыбаюсь и зачерпываю еще одну ложку. Мужчина опять ее принимает, затем еще и еще, пока не съедает весь суп. Потом возвращаю пустую тарелку на поднос, беру стакан с водой и таблетки.

– Это тоже нужно выпить. Знаю, гадость… Но с ними тебе будет легче, – говорю, протягивая ему лекарства на ладошке.

Мужчина переводит на них взгляд. Вижу по глазам, что ему совсем не нравится моя просьба выпить таблетки, но все же он двигается на руках, склоняется к моей ладони и принимает их губами, затрагивая мою кожу. Я резко одергиваю руку и прячу ее за спину, словно от некого зверя, который пытался откусить мне ее. Мужчина отклоняется назад, и замечаю на его губах легкую ухмылку.

Ухмылку!

И вдруг осознаю, что, возможно, он и странный, но точно не умственно отсталый. Мужчина все понимал… Понимал, что он делает и зачем.

Глава 8

После того, как он запивает таблетки водой, возвращаю поднос горничной и приступаю к следующему этапу. Душ!

Как все будет происходить? Мне стоит его раздевать, мыть, одевать? Или он сам это делает? Почему этих подробностей нет в папке?

Что ж, я не неженка и точно в обморок не стану падать от вида голого мужчины. Мне приходилось уже ухаживать за неподвижными пациентами, поэтому с этим справлюсь.

– А теперь душ, – уведомляю мужчину, извлекая ключи из кармана и отстегивая его от кольца, вмонтированного в стену около кровати. – Прости, наручники придется оставить. Приказ. Но потом я обработаю твои раны и сделаю все, чтобы они не так сильно натирали и беспокоили, – обещаю, отступив от мужчины на шаг и потянув его за собой.

Он без сопротивления поднялся на ноги, и одеяло, которым он укрывался до самой шеи, сползло на пол. Мне открылся вид на достаточно хорошо подкаченное тело, густо покрытое татуировками в виде каких–то росписей, фигур и замысловатых завитков, практически все тело, от шеи до резинки свободных штанов.

Я окинула его быстрым взглядом и смущенно отвела его в сторону. Что скрывать, мужчина в отличной форме, и мне вдруг стало интересно, какая у него история. Что с ним произошло? Почему он сошел с ума? Ведь очевидно, что эта болезнь у него недавно, потому что вряд ли психически больной человек будет поддерживать форму. А здесь же и тренажеры, и прочие приспособления, что несвойственно для человека с нарушенной психикой. Тут вообще все было не так, как думала. Все!

Но что я могу знать о душевнобольных? Ведь у этого мужчины могут быть свои особенности болезни.

В общем, вопросов было больше, чем ответов! Но у меня были свои обязанности и один пунктик в договоре, который гласил: не задавать этих вопросов!

Я отвожу мужчину в душ, приковываю его там к кольцу и на мгновение отстраняюсь, давая ему возможность продолжить все дальше самому. Но он не спешил раздеваться или принимать хоть какие–то меры, поэтому, тяжело вздохнув, я вновь подошла к нему со словами:

– Что ж, значит, мне тебя и мыть… – бросила, подхватив резинку штанов пальцами и потянув их вниз. – Я не буду смотреть, – пообещала, плотно прикрыв веки. – Подними ноги, – попросила, приседая рядом с ним на корточки, и вслепую стянула с него штаны. Затем резко поднялась на ноги и открыла глаза. Мне всего лишь нужно было не опускать их вниз. Больной этот мужчина или нет, но я знала, что ему все равно может быть не приятно, когда на него, обнаженного, смотрит посторонний человек.

Дальше включаю кран, регулирую воду, пробуя температуру на своем запястье, и начинаю мыть мужчину. Мысленно подмечаю, что он высокий и широкоплечий, поэтому с трудом помещался в импровизированной кабинке, огражденной полупрозрачной клеенкой. Затем я намылила ему голову, потерла мочалкой тело, продолжая концентрировать внимание на его груди, не смотреть ниже или в глаза мужчины, который внимательно продолжал за мной наблюдать.