В клетке (СИ)

Вот же неугомонная! Так самозабвенно борется за свою невинность. 

— Не хочешь по-хорошему?— разворачивает лицом к себе и, не рассчитав силы, девчонка ударяется затылком о стену. Ненароком. Он не хотел причинять ей боль. Не такую боль. — Будет по-плохому. 

Блокирует ее руки над головой. Стягивает полотенце и закидывает стройную ножку покрытую мурашками себе на бедро. 

Врезается в ее губы одновременно с членом, который нещадно лишает ее девственности. 

Эва рычит ему в губы, из глаз падают прозрачные бусины слёз. Низ живота пробивает болезненная вспышка. Он не останавливается. Двигается в ней и с каждым движением жжение увеличивается. Между ног становится влажно. Кровь. 

Скулит ему в губы. Кажется, сдалась. Больше не сопротивляется. От боли нечем дышать. Кружится голова. Сильно зажмуривая глаза, видит, как страницы ее любимых романов желтеют, покрываются плесенью, умирают вместе с ней. В мире нет сказок. Мир переполнен жестокостью. Даже близкий знакомый, которого, казалось, ты знаешь всю жизнь, оказывается безжалостным ублюдком. 

Ненавижу.. . 

От этого ее уберегал отец? Не уберёг. Не вышло. Ее «убил» тот, кого он считал названным сыном. 

Маркус кончает в Эву слишком быстро. Узко. Горячо и тесно. Он не насытился. Хочет ещё. 

Выходит, сперма вперемешку с кровью стекает по женскому бедру. Мерзкое ощущение. 

Сдирает с неё тряпку и тянет в душ. Эва спотыкается не в силах сделать шаг. Парень подхватывает свою игрушку на руки и, переступив невысокий бортик, закрывает стеклянную створку. На неё сразу же оседает пар, скрывая от мира их силуэты. 

Она и вправду похожа на фарфоровую куклу. Неподвижна. Ни одной эмоции. Пустая. 

— Ну же, улыбнись маленькая.. — поддевает ее подбородок, заставляя посмотреть на него тусклым взглядом. Там умер рай. — У тебя такая красивая улыбка. 

Растирает ее губы, опускается к шее. Смывает горячей водой острые мурашки. Сдавливает маленькую упругую грудь, щипает сосок. Опускается ниже, обводит изгиб талии, накрывает ладонью низ живота. Смывает своё семя вперемешку с ее кровью. Его дико возбуждают эти грязные, пошлые действия. Перехватывает дыхание, когда он прижимается к ее бледным губам. Снова сжимает грудь. Ласкает, но в этой ласке нет ни капли нежности. Внутри Эвы разливается непередаваемая горечь. Слёзы устали течь. Сердце бьется через раз. 

Истошно воет, когда он снова разворачивает ее к себе спиной и проходится по спине, сдавливает ягодицы. 

Ещё раз? 

— Пожалуйста.. — выдыхает во влажный кафель и бьет о него лбом. — А-а-а-й.. — скулит, чувствуя его в себе. 

Он будто издевается, медленно проникает в неё. 

А сам испытывает дичайший кайф. До безумия, за гранью. Такого ещё не было. 

Не жалея силы, сжимает кожу, оставляя яркие следы. Пользуется ею в своё удовольствие. 

Сколько же в нем ненависти? Под слоем желчи, есть ли там душа? Или он родился без неё? 

Второй раз кончает в неё. Глубоко насадив, задержавшись на бесконечные секунды. Ему плевать на последствия. 

Обмывшись, выходит. Оставляет ее одну. 

Кажется, девчонка не дышит. Сидит на кафельном полу, поджав ноги к подбородку. Не шевелится до тех пор, пока не начинает течь ледяная вода. 

Опускается вниз смеситель. Вытирает слёзы и ползёт по стенке вверх. Морщится от жжения в промежности. Медленно выдыхает. Она больше никогда в жизни, никому не позволит пользоваться ею. Пользоваться ее телом, пользоваться ее жизнью. Внушать ей чужие мысли и мнения. 

Хватит! 

За последний час она действительно повзрослела. 

Глава 3

Воспоминания двухлетней давности проносятся вихрем перед глазами. Заставляя вспомнить: зачем я здесь? Затем, чтобы уничтожить. 

Подсознательно стараюсь держаться от него подальше. Подхожу к кровати и сажусь на самый край. 

Он находится на безопасном расстоянии. Между нами целая комната. Наивно себя убеждаю, что я в безопасности. Но его взгляд... достаточно лишь взгляда чёрных глаз, чтобы я смогла почувствовать, насколько я слаба. Жалкая и уязвимая. Только в своих мыслях я такая сильная и решительная, а на деле... Я в его доме и он здесь хозяин. 

Но он не мой хозяин. Я должна прийти в себя. Иначе все, к чему я шла, эти чертовы два года, превратится в прах. 

— Подойди ко мне! — Маркус делает глоток из стакана и смотрит на меня исподлобья. 

Поразительно. В таком юном возрасте иметь такой угнетающийся взгляд. Непроглядная чернота, поглотившая радужную оболочку, заставляет леденеть кровь. Сворачиваться под неистовым напором. 

Нам едва стукнуло двадцать, а если посмотреть Маркусу Бруно в глаза, не зная его возраста, можно подумать, что перед тобой сидит человек с огромным жизненным опытом. Возможно, так и есть. С той ночи прошло два года. За два года многое могло произойти? 

К счастью, мне все равно. Мне всего лишь нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя и тогда, я сделаю его жизнь ещё невыносимей. Сломаю, как когда-то сломал меня он. 

— Подойди, Эва! — требовательней.