В клетке со зверем

– Это такая же работа, как и другие.

– Нет, дорогая. В двадцать три ты должна о своем ребенке заботиться, а ты носишься за чужим. Твоя молодость пройдет, ты и не заметишь. Эта девочка вырастет, тебя пошлют куда подальше, и что?

– У меня есть возможность быть вкладом в другого человека, я уже научила Софи читать.

– Вкладом? Да ты для них никто, и для этой Софи – никто, или скажешь, это не так?

Я промолчала, потому что не могла возразить матери. Как всегда, она била по больному. Никогда не понимала, чего она добивалась подобными вещами.

– Молчишь? Нечего сказать?

– Ты делаешь мне больно, – призналась я, не в силах держаться.

– И это очень хорошо. Может быть, так я растормошу тебя. Таня, ты должна пойти к Андрею и заставить его вернуться в семью.

– Но семьи больше нет!

– Вы распишетесь снова, никто и не узнает о произошедшем.

– А ты не думала, что я этого не хочу? Я не смогу быть с Андреем после всего!

– Сможешь! Валентина посодействует. Или ты хочешь остаться старой девой до конца жизни? В том доме ты пустое место, с Андреем у тебя будет семья…

Я не выдержала и сбросила вызов. Конечно, потом мама это припомнит, но сейчас продолжать разговор было выше моих сил. Самое страшное, что она была права. Я одна. Никому не нужна, без мужа, семьи, подруги… Одна.

– Таня, Софи приехала! – из-за двери крикнула мне Лиза.

– Хорошо. – Я перевела дыхание и пошла вниз.

Как обычно, моя подопечная плакала и не хотела расставаться с мамой. Мы с Люси никак не могли успокоить девочку, и женщина уехала, оставив мне малышку в слезах.

– Пойдем наверх, Софи, – сказала я совершенно без эмоций.

У меня не осталось сил, чтобы подбодрить девочку. Я все еще думала о разговоре с матерью. Софи заметила мою отстраненность и нахмурилась.

– Ты не такая, как всегда.

– Просто я устала немного, малыш.

Совершенно неожиданно Софи сама взяла меня за руку, и мы направились наверх. Она перестала плакать и, когда мы зашли в детскую, села за стол и достала книгу.

– Мы будем читать?

– Не сегодня, солнышко. Если хочешь, поиграй в планшет.

– Но ты мне не разрешаешь.

– Сегодня можно.

– Не хочу в планшет. Хочу играть с тобой.

– В другой раз.

– А хочешь, я сама тебе буду читать вслух?

Никогда еще Софи не вела себя так со мной. От этого становилось еще тоскливее, ведь на самом деле я не нужна ей. Ей нужна мать.

– Почитай.

– А какую книжку ты хочешь?

– Выбери сама.

– Таня… Таня, почему ты грустишь? – Она подошла и забралась мне на колени.

– Потому что иногда случается так, что люди остаются одни.

– А кто один?

– Я…

– Но тут я, на кухне Василиса и Лиза, скоро папа приедет, – непонимающе сказала кроха.

– Да, солнышко. Но иногда бывает, что рядом есть люди, но все они чужие. Ты не переживай, скоро я не буду такой.

– Я не хочу, чтобы ты грустила.

– Знаю. Со мной скучно, да?

– Я не поэтому не хочу, чтобы ты грустила.

– А почему?

– Потому что мне тоже грустно.

– Милая, тебе совсем незачем грустить, – улыбнулась я. – Тем более, у тебя есть такой замечательный папа, красивая мама, дедушка…

– Тогда и тебе незачем грустить. У тебя тоже есть мой папа, он с тобой дружит. И я тоже.

– Ты тоже со мной дружишь? – уточнила я, боясь, что ослышалась.

– Да.

Я крепко обняла девочку, и она ответила на мои объятья: положила на меня свои маленькие ладошки, опустила голову и прикрыла глаза. Я поцеловала ее кудрявую макушку и заулыбалась, как дурочка.

– Ты больше не будешь грустить? – взволнованно спросила девочка.

– Нет, обещаю, – улыбнулась я.

– Это хорошо, Таня, потому что я тебя люблю.

Глава 9

Судьба… Она непредсказуема, безжалостна и непоколебима. Она играет людскими жизнями, распоряжаясь нами, как угодно. Счастливый брак оказался фарсом, верная подруга – предателем, родная мать – обвинителем. Я затерялась где-то в лабиринте одиночества, выход из которого невозможно было найти самостоятельно. И вот мне, уже готовой сдаться, протянули руку помощи, а точнее, маленькую детскую ладошку. Что-то надломилось в душе, когда Софи сказала, что любит меня. Это вернуло к реальности, напоминая, что нужно идти дальше.

Тот вечер для нас обеих стал особенным. Девочка, наконец, смогла признаться, и в первую очередь себе, что полюбила меня. Я же вновь ощутила себя нужной. Софи не могла обмануть, ее чувства были видны как на ладони. Не только во мне, но и в ней что-то изменилось. Приняв меня, малышка стала веселой и раскрепощенной. Она больше не стеснялась и не обижалась, более того, Софи сама ко мне тянулась. Впервые за эти недели девочка просила меня взять ее на колени или за ручку. Мы с малышкой были похожи – два брошенных одиночества, ищущих поддержку друг в друге.

Мы играли до позднего вечера, потому что заниматься чем-то серьезным не хотелось обеим. Потом я искупала и уложила ее, почитав перед сном «Мумми-тролля».