В клочья

Я смотрю на Касс, не могу ничего с этим поделать. Она чистит свою юбку от кошачьей

шерсти. Она делает это всегда, когда скучает. Кроме того, она редко носит юбки. Мать заставляет еѐ

носить их. Похоже, она тоже постриглась. Кажется, что у всех есть повод нарядиться в честь этого

мероприятия. Я поймала взгляд Касс, она незаметно махнула рукой в мою сторону. Я качаю головой

в ответ, так, чтобы никто не увидел. Она пожимает плечами и снова возвращается к чистке своей

одежды. Иисус.

Я не удивлена тому, что она не плачет. Я даже не думаю, что когда–либо видела еѐ плачущей.

Даже когда "BootsMark 3" вышли из моды прошлым летом. "BootsMark 3" были еѐ любимыми среди

всех "Bootses". Видимо, сапоги "Mark 4" не соответствовали ей. Они, конечно, были более

волосатыми, чем предыдущие. Я стараюсь держаться подальше от этого, так как у меня своего рода

аллергия на кошек. Собственно говоря, этого достаточно, чтобы заставить моѐ лицо зудеть, когда

они рядом.

Касс гордиться тем, что остаѐтся сильной. Она считает, что девушки, которые плачут, жалкие.

Плакала в конце Диснеевского фильма? Жалкая. Плакала, потому что твоего воображаемого парня

не существует? Жалкая. Вся школа плачет в течение нескольких недель? Жалкие, жалкие, жалкие.

К счастью она делает для меня исключение. Я могу плакать столько, сколько хочу, и она

будет делать всѐ, чтобы поднять мне настроение. Что включает в себя способ, который заставит меня

смеяться. Она всегда может заставить меня смеяться. Это моя самая любимая черта характера в ней.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Хотя я ненавижу, когда она специально заставляет меня смеяться с полным ртом апельсинового сока

или чего–то ещѐ. Это жестоко.

Слава Богу, они закончили петь. Я проверила расписание службы: теперь читают три ведьмы.

Конечно они не "ведьмы", но так их называет Касс. Они не настолькоплохие, по крайне мере по

отдельности. Нормальные девушки: Джемма, Данни и Сэм. Но собери их вместе, и они превратятся в

нечто большее, нечто плохое. Если вы добавите к этому ещѐ и их качество бесстрашного лидерства,

то они мутируют в многоголового монстра популярности. Монстра, которого учителя любят по

какой–то неизвестной причине. Монстра, которому поклоняются большей частью из–за страха, но

также и, своего рода, из–за вынужденного уважения. И ревности.

Их бесстрашное лидерство – всѐ, что у них есть. Не более.

***

"Чтение – это удивительно"– отрывок из еѐ, видимо, любимой книги. Книги, которую я

купила ей давным–давно.

Папа шепчет мне на ухо:

– Помнишь, как когда–то я читал это тебе?

Я киваю. Что–то сжимается у меня в горле.

Ведьмы проходят мимо нас, не встряхивая волосы и не надувая губы, как они обычно это

делают. Водостойкая тушь была изобретена специально для такого дня, как этот. Я хочу посмотреть

на Касс, но не делаю этого. Она, скорее всего, ухмыляется, а я не смогу вынести этого.

Парень встаѐт с первого ряда. У него неряшливые коричневые волосы и немного сгорбленные

плечи. Он медленно направляется к подставке с фото и достаѐт кусок помятой бумаги из заднего

кармана джинсов. Прочищает горло и смотрит на нас. Его взгляд бродит по скамьям, и даже не

останавливается, когда встречает мой. Прошло 5 лет с тех пор, как я видела его в последний раз. Он

больше не тот тощий мальчик в мешковатой одежде. Он практически мужчина. Джек.

– Я бы хотел поблагодарить всех за то, что пришли сегодня. Это много значит для меня и

моей семьи. Жаль, что Тара не может быть здесь и видеть, насколько сильно еѐ любят.

Он слегка улыбается от этой мысли, я тоже. Он смотрит вниз, на бумагу в своих руках, и

каждый может заметить, что его пальцы дрожат, когда он пытается сложить еѐ пополам.

– Тара была самой раздражающей сестрой в мире.

Некоторые люди шокированы и хмурятся; Касс выглядит заинтересованной. Я определѐнно

выгляжу также.

– Я серьѐзно. Она сводила меня с ума. Она никогда не отдавала мне пульт от телевизора. Она

брала мой iPod без разрешения, и потом я находил его где–то валяющимся с разряженной

батарейкой. Она слушала мои телефонные разговоры и читала мои сообщения. Она выводила меня

из себя всѐ время. Она могла разнести меня в пух и прах любым аргументом…, а потом побежать к

маме и сказать, что я жадничал и задирал еѐ. Она могла обвести любого вокруг своего пальца. Вот

так, – он щѐлкает пальцами.

Люди не знают, как это понимать. Это блестяще.

– Тара была лучшей сестрой в мире. Она обычно приносила мне томатный суп и тосты, когда

мне было плохо. И убеждалась, что масло лежит ровненько по краям. Она научила меня говорить

"нет", если девушка спрашивала меня, выглядит ли еѐ зад большим. Она прикрывала меня, когда я

был пьян, и меня тошнило на ковѐр. Винила во всѐм собаку. Прости, мам. И прости Руфус.