В кофейне диковинок

– В целом да. Мне нравятся винтажный текстиль и одежда. А их лучше всего искать как раз на распродажах и в секондах.

Каждый раз, делая шаг, я чувствовала бедром лежащий в кармане наперсток. Ужасно хотелось достать его и провести пальцем по дырочкам! Вспомнилась бабушка Банни, как она учила меня вшивать молнию в сумку – это был наш с ней первый совместный проект. Так у меня появилось отличное хобби, ведь я постоянно сидела дома и мучилась от скуки. Конечно, на машинке шить было бы проще, но этого мне мама не разрешала. Боялась, что из-за громкого стрекота со мной может случиться припадок. Такое ведь бывает от шума…

Когда со мной впервые произошел приступ, вся семья пришла в ужас. Меня тщательно обследовали и в итоге поставили идиопатическую эпилепсию – болезнь, возникающую по неизвестным науке причинам.

А три года назад припадки просто взяли и прекратились. Год назад врачи постепенно отменили мне все лекарства и официально подтвердили, что я в ремиссии.

Однако я отлично знала, что болезнь может вернуться. Даже, скорее всего, вернется.

Пускай у меня давно уже не было припадков, я все равно понимала, что с моим телом не все в порядке. Ни один врач не мог с уверенностью ответить, вернутся ли в норму мои слух и обоняние или так и останутся «исключительными», как выразился один из специалистов. Впрочем, к ненормальности чего бы то ни было в жизни мне было не привыкать.

К счастью, за годы я научилась отключаться от чересчур громких звуков, но на это уходило слишком много энергии, и я нечасто пользовалась этим навыком. С обостренным обонянием ужиться было легче, и все же я никак не могла привыкнуть, что чувствую духи еще за квартал. И могу разгадать характер человека по его запаху.

Мы с Мэгги как раз направлялись к парковке за кофейней, когда за спиной послышались торопливые шаги.

– Мэгги, постой! – окликнул кто-то.

К нам, расставив локти и задрав подбородок, неслась приземистая женщина с растрепанными светлыми волосами. Мне она напомнила забавную хохлатую утку, фотографию которой я как-то видела в книге о дикой природе.

– Как хорошо, что я тебя поймала!

На женщине были платье в цветочек, едва вмещавшее ее пышные формы, и розовые туфли на широких устойчивых каблуках. Мне отчего-то подумалось, что она из тех, кто, обнимая, словно пытается заглотить тебя целиком.

– Доброе утро, Беттина! – весело поздоровалась Мэгги.

Дышала Беттина часто, с присвистом; казалось, рядом кто-то работает кузнечными мехами.

– О боже! Я увидела, как ты выходишь из «Сороки», и скорее понеслась в погоню… – Она покосилась на меня и прижала руки к груди. – Ой, здравствуйте! Меня зовут Беттина Хопкинс-Фиш, и мы с вами, юная леди, точно незнакомы. До чего же вы хорошенькая, ну прямо персик!

– Это Ава, – представила меня Мэгги. – Она из Огайо.

– Тогда понятно, почему вы так одеты… – Беттина, вскинув бровь, оглядела мой пиджак и улыбнулась. – Надолго в наш милый городок?

Я не стала рассказывать ей про счастливый блейзер и просто ответила на вопрос:

– Пока не знаю, но надеюсь, надолго.

– Залетная птичка? – Беттина произнесла это так, будто у нее в горле застряла куриная кость. А затем, чуть обиженно глянув на меня, добавила: – Обычно люди, которые приезжают к нам зимовать, намного старше, но мы всех встречаем с распростертыми объятиями.

Видимо, ее гостеприимство вызвано было одной лишь напористостью.

Легкий ветерок выдернул несколько прядей волос Мэгги из-под заколки и принялся ими играть.

– Ава поселится у моего отца. Будет помогать ему по хозяйству.

Беттина изумленно округлила голубые глаза:

– Божечки-кошечки! А я и не знала, что Дезмонду нужна домработница! Может, ему бы Сиенна подошла? Моя племянница, – пояснила она специально для меня. – Она понемногу подрабатывает то тут, то там, но ищет постоянную работу. Я, конечно, стараюсь направить ее на путь истинный, но она все бродит в потемках. Храни ее бог, бедняжку! Никак не может понять, что ей по душе.

Слова Беттины меня слегка задели. За всю жизнь я успела поработать только оператором ввода данных. Нормальная работа, на жизнь мне хватало, удавалось даже немного откладывать. Но никакой творческой искры в ней не было – я никак не могла сказать, что она мне по душе.

Помнится, Александр однажды заметил: «Ава, работы ведь можно менять! Чем бы ты хотела заниматься? Это тебе решать, а не другим».

Сам он успел сменить десяток работ – и не потому, что был лет на десять меня старше, а потому, что любое дело ему быстро надоедало. Когда мы познакомились, он работал администратором в ресторане. Так мы и сблизились. Часто болтали, пока я ждала свой заказ навынос. Потом Алекс уволился и стал разносить еду и напитки на бейсбольном стадионе. Когда же мы начали встречаться официально, он ушел и оттуда – сумел уговорить своего приятеля, хозяина пивоварни, взять его к себе. Он всякий раз как в омут с головой бросался в новую специальность и не понимал, почему я так настороженно отношусь к переменам.