В когтях багряного зверя

Как я уже упоминал, одежда посланцев с Севера отличалась от той, в какой ходили здешние северяне, что было заметна даже в полумраке. Штаны и снаряжение Тунгахопа свидетельствовали о том, что он не принадлежит к захватчикам. Это и сбило с толку стрелка, поверившего коварному пассажиру. Но доверие то было весьма мимолетным. Стоит лишь Тунгахопу подняться на палубу, его узнает немало врагов, которые принимали участие в его неудавшейся казни.

Поэтому Тунгахоп и не стал больше маскироваться. Перевалившись через борт, он тут же выхватил секиру и раскроил череп не успевшему даже вякнуть стрелку. После чего немедля ринулся к мостику, где продолжал бесноваться Кирк.

– Виллр-р-равен!!! Узнаешь меня, грязный выродок?! – взревел Тунгахоп, взбегая по ступенькам ведущей на мостик лестницы. – Я – Тунгахоп, сын Аттердага, пришел за твоей головой из самого ада! Умойся кр-р-ровью, грязная собака!..

Последние слова наш друг проорал, уже ступив на мостик и занося секиру для нового удара. Но Кирк, чьи инстинкты были обострены до предела, уже заметил врага и с таким же громким ревом спешил ему навстречу. Даже целая армия воскресших мертвецов не смогла бы удивить, а тем паче испугать обуянного яростью берсерка, и вопли Тунгахопа нисколько его не ошеломили.

Парировать тяжелый топор мечом сложно, но не для берсерка. Его встречный блокирующий удар был столь же мощным, как атакующий, и не обладай оружие северян отменной прочностью, оно пришло бы в негодность от первого же такого столкновения.

Домары схватились прямо на узком мостике – не самом удачном месте для обычного боя, но подходящем для сведения личных счетов один на один. Несколько находящихся на палубе северян кинулись на помощь вожаку, но он, отбив очередной удар, рявкнул на них, и они остановились как вкопанные у подножия лестницы. Кирк не был благородным воином, что доказала их предыдущая встреча со сквадом Тунгахопа. И все же сейчас, когда в берсерке бурлила нерастраченная злоба, он решил разделаться с недобитым врагом самолично, пусть это и не он заставил Кирка бежать из собственной крепости, словно вытравленной из норы лисице.

Прежде чем буксир въехал в разгромленные ворота и скрылся с наших глаз, Кирк и Тунгахоп успели обменяться несколькими могучими ударами. Правда, без результата. Всякий раз реакция обоих противников выручала их, и сталь натыкалась на сталь, а не на вражескую плоть. Тунгахоп не был берсерком, но жажда мести придавала ему сил и ярости так же, как Виллравену – его наркотический коктейль. Трудно было предсказать, кто в этом поединке одержит верх. Но то, что как минимум один из домаров не сойдет с мостика живым, было столь же очевидно, как наступление очередного утра…

…Которое, кстати, уже наступало. Проводив глазами вырвавшийся за пределы форта буксир, я обратил внимание, что ночь плавно переходит в предрассветные сумерки. Это означало, что нам нужно поспешать. Сейчас Виллравен уверен, что Владычица находится у захватчиков. Но после того, как хозяева разжились бронекатом, они наверняка предпримут попытку вернуться в крепость (неважно, будет к тому моменту жив их домар или нет), чтобы отбить пленницу и поквитаться с врагами, какие там еще останутся. Это произойдет, едва рассеется тьма, и нам к тому моменту нужно быть подальше от Закатной Стрелы. Так далеко, чтобы новый впередсмотрящий буксира не высмотрел нас с марсовой мачты.

Бронекат проторил среди обломков широкую дорогу, которой мы и воспользовались. Выбежав из форта, мы тут же свернули направо и припустили вдоль подножия стены к сточной канаве. Снаружи огонь уже погас, и наши темные фигуры были почти не различимы на фоне темных камней. И даже если где-то неподалеку засело прикрытие захватчиков, все их внимание было сосредоточено в эту минуту на бронекате, откуда доносились грозные вопли и звон оружия.

О судьбе Тунгахопа – а конкретно, о том, как он улизнет от бойцов Кирка в случае своей победы – мы старались не думать. Так или иначе, нам ему ничем не помочь. Тень буксира двигалась в полумраке недолго. Отъехав от форта на полкилометра, бронекат остановился, однако было слишком далеко, чтобы разобрать, что творится у него на палубе. Доносящиеся оттуда вопли и звон стали вроде бы давали понять, что битва домаров еще не закончена. Хотя кто знает, как оно было на самом деле. Разъяренный сквад мог разораться и начать греметь оружием просто от избытка чувств, а не только по причине победы либо гибели своего вожака.

– Если Габор сдержал слово и обстрелял форт, значит, он сдержит и второе свое обещание, – заключил Убби, когда мы перебрались через канаву и продолжили бегство дальше, на север.

– Ты уверен? – усомнился я. – Кажется, Ласло предупреждал, что, если все пойдет не так, как мы рассчитывали, он не станет дожидаться нашего возвращения. Удивительно, что он вообще вышел на позицию после того, как армия совета Кланов вышибла ворота и ворвалась в форт. Наверняка Габор уже далеко отсюда, и нам хочешь не хочешь придется идти до «Гольфстрима» своим ходом.