В когтях багряного зверя

В лицо пахнуло влагой и свежестью – значит, вода совсем близко. Страшно – не то слово! И все же мне страсть как хочется взглянуть на стихию вблизи. Так хочется, что я, стоя на трюмной лестнице и обмирая от ужаса, удерживаю люк приоткрытым и гляжу на вершину холма. Столпившиеся под лестницей товарищи тоже таращатся в проем, затаив дыхание. И впрямь, разве можно отвести глаза от такого зрелища! Мы не сможем наблюдать за ним долго, но самое начало, пока вода не обрушилась на палубу, все-таки не пропустим. И только лишенный чувства прекрасного Физз не разделяет нашего любопытства. Сбежав вниз, он продолжает шипеть и нервозно колотить хвостом по обшивке. Так, словно отсчитывает финальные секунды, что остались до удара стихии.

Ее столкновение с восточным склоном мы не столько слышим, сколько чувствуем. Холм содрогается от вершины до основания, но, к счастью, выстаивает и не разлетается по камушкам. Хотя, окажись на его месте крепость или иное искусственное сооружение, я не позавидовал бы их участи. А вслед за ударом позади холма моментально вырастает еще одна возвышенность: грязно-серая, колышущаяся, окутанная брызгами и клочьями пены. Вырастает и в мгновение ока поглощает холм, накатив на него и впитав в себя будто обычную кочку. Высоченная стена брызг взмывает над ним, зависает на миг и обрушивается вниз сокрушительным водопадом…

…И я захлопываю люк. После чего висну на его ручке и быстро вращаю запорный маховик, следя, чтобы все ригели вошли в пазы и надежно придавили крышку к горловине. В свое время метафламм был столь же коварным, как вода, мог просочиться в любую щель, поэтому люки и стыки на трюмной обшивке делали достаточно герметичными. Что ж, лучшей проверки на то, остались они таковыми или нет, не придумать. И если мы ее не пройдем…

Обогнувшие холм и перевалившие через него потоки атаковали «Гольфстрим» с чудовищной яростью. Град свирепых ударов обрушился на него со всех сторон – так, будто какой-то великан ухватил его и начал трясти, выясняя, что спрятано внутри этой маленькой железной коробочки с колесиками.

Было страшно, но в целом терпимо. Большую часть напора волны погасил холм, о который она разбилась, и добравшаяся до нас вода уже не обладала той энергией, с какой она неслась по побережью. Но какой бы крепкой ни была наша броня, мы не ощущали себя в полной безопасности. А когда отовсюду на нас полились водяные струи, ощущение нашей ничтожности перед бушующей снаружи стихией лишь усилилось.

Зажигать факел было нежелательно – огонь пожирал драгоценный кислород, который нам следовало тщательно беречь. Пришлось затыкать протечки, отыскивая их с помощью бледного свечения чешуи Физза или просто на ощупь. К счастью, в трюме не было пробоин. Самые крупные бреши, с которыми мы вели борьбу, фонтанировали струями толщиной всего в палец, да кое-где обшивочные стыки начали пропускать воду. В основном же она текла нам на головы, поскольку днище мы тщательно залатали еще в ту пору, когда работали на речной переправе.

Конечно, мы были не в силах устранить все протечки, да и в законопаченные промасленными тряпками щели продолжала сочиться вода. Но, прибывая такими темпами, она нас не утопит. Все равно воздух в трюме закончится раньше, чем мы начнем настоящее купание, а не умеющий плавать Физз отправится на верхние полки стеллажей.

Также хорошо, что вода не была холодной. По всей видимости, прохладное море смешалось с горячими подземными водами, от чего температура потопа была заметно выше здешней температуры воздуха. Что ни говори, а тонуть с комфортом, не стуча зубами от холода, все-таки приятнее, нежели продрогшим, как цуцик.

Работая в поте лица, мы старались не думать о худшем. А когда громыхание снаружи сменил более спокойный мерный гул, я и вовсе потерял счет времени. Мы должны были почувствовать удушье где-то через пару часов, но под плеск падающих с потолка струй и дребезжание обшивки мне казалось, что прошло гораздо больше времени. Воды в трюме набралось уже выше щиколотки, но никто не паниковал. Все были заняты делом и старались поменьше болтать, экономя силы и кислород.

Для пущей безопасности ящики с порохом и взрывчаткой были подвешены к трюмному потолку в грузовых сетках. Вода до них доберется не скоро, но если нам придется выбираться наружу, когда орудийная палуба над нами будет под водой, трюм окажется затоплен, и наши стратегические запасы будут испорчены. Однако у нас в хозяйстве имелось несколько герметичных и влагонепроницаемых контейнеров для скоропортящихся продуктов. Емкости эти были не слишком вместительны, но они могут спасти нам хотя бы половину огнеопасного груза.